ОМКФ 2016: Андрес Дуке рассказал о съемках фильма об Олеге Каравайчуке

Gloss 21 июля, 2016, 08:15

– Как вы нашли такую связь с Олегом Каравайчуком при том, что у вас настолько разные бэкграунды?

А.Д.: Да, это действительно впечатляет, учитывая то, насколько далеки наши культурные корни. Я знал музыку Каравайчука, но не знал, кто за ней стоит. Я большой фанат фильмов Киры Муратовой, так что у меня был саундтрек двух ее фильмов, к которым Олег написал музыку. Однажды я встретил куратора из Москвы, мы с ним говорили о российской поп-музыке. Неожиданно для самого себя я спросил: “Ты знаешь, кто этот человек?“ И он ответил: “Это Каравайчук. Зная твою работу, твои предыдущие фильмы-портреты, я думаю, что он именно тот человек, которого ты полюбишь“. Так это и произошло.

– Расскажите о первой встрече с Каравайчуком.

Читай также: ОМКФ 2016: Сериалы – это новое кино

А.Д.: Я начал искать информацию об Олеге в интернете, и конечно, я не нашел много, так как не говорю по-русски. Тогда я решил поехать в Россию и найти его. У меня ушло на это много времени, больше месяца, и это при помощи местных институций, в частности Национального центра современного искусства. Они помогли мне его найти, но он все еще не хотел со мной встречаться. И правильно, наверно, ведь тогда мне нечего было ему сказать, кроме благодарности за его музыку. Но я знал, что хочу сделать о нем фильм. Я видел раньше некоторые ленты с ним, и меня совершенно поразил его язык тела. Я тогда понял, что мне даже не нужно знать русский, чтобы наслаждаться тем, что смотрю на него. История нашей встречи абсолютно анекдотическая: мы с нашим общим знакомым Борисом должны были прогуливаться по парку и как бы невзначай наткнуться на Олега. Но когда это действительно произошло, Олег не дал нам и слова сказать. Ему сразу бросилось в глаза, что мы втроем одеты в синее, и он сказал: “Какой совпадение цвета!“ Так все и закрутилось.

– О чем говорили тогда?

А.Д.: Мы сели на траву и долго говорили о музыке, о вальсах. Я родился в Венесуэле, где занимался музыкой. В Латинской Америке, от Венесуэлы до Перу, есть тренд на вальсы. Олег мне не верил и говорил, что это невозможно, и есть только русские и венские вальсы. Тогда он и попался на крючок. Я отправил ему несколько партитур латиноамериканских вальсов, и ему понравилось. Это вообще был единственный подарок, который он согласился принять. Это многое говорит о том, как он видел мир, как взаимодействовал с людьми.

– Вы знали, о скандальной известности Каравайчука?

А.Д.: Да, но он не есть... Не был! Я все еще говорю о нем в настоящем времени. (Олег Каравайчук скончался в июне 2016 года – прим. ред). Я продолжаю представлять фильм, и для меня Олег все еще жив. Это странно, так что простите меня, если я говорю в настоящем времени. Возвращаясь к вопросу, да, для него эта эксцентричность и противоречивость были совершенно естественными. Это не было приобретенным качеством, так как с совсем юного возраста он был словно создан для скандалов, для того, чтобы делать или говорить “неправильные“ вещи. И это мне в нем и нравилось. Мне кажется, нам нужно больше людей, которые не будут молчать, а будут говорить о вещах то, что чувствуют.

Читай также: ОМКФ 2016: фотоотчет с церемонии открытия фестиваля

Есть прекрасная история о Каравайчуке. Его отец был противником сталинского режима и был отправлен в ссылку, когда Олегу было два года. К семилетнему же возрасту о Каравайчуке уже писали все СМИ, так как уже тогда он был выдающимся пианистом. Его пригласили на дачу к Сталину, который очень любил музыку и обладал прекрасным слухом. Они играли в игру, когда в стакан наливается вода, а потом нужно угадать ноту, которая звучит при прикосновении к ободку. Тогда Сталин говорит: “Это соль. А нет, соль бемоль!“ На что семилетний Каравайчук ему отвечает: “Нет, вы были правы, это соль. Вы ошиблись в одном. В том, что сослали моего отца в лагерь“. В зале повисла абсолютная тишина, никто ничего не сказал. Но через некоторое время его отец вернулся домой. Похоже, что из-за известности Олега, власти не хотели иметь никаких проблем. Так что он по сути спас жизнь своему отцу.

– В фильме бросается в глаза странное восхищение и преклонение перед вождями, которые испытывал Олег. Это удивляет, особенно учитывая то, как он пострадал от диктаторских режимов.

А.Д.: Он очень противоречивый человек, но это не значит, что его идеи неправильны. Олег защищает Сталина, потому что ему импонирует то единственное, что Сталин сделал правильно, – создал Комарово, место, где все деятели искусства были собраны. По мнению Олега, у Сталина была идея объединить все разные культуры России и создать сильную русскую идентичность. Каравайчук видел, что отправляя музыкантов в поля, к крестьянам, они начнут слушать много народной музыки и вводить эти мелодии в большие произведения.

– Почему в Олеге Николаевиче чувствуется такая неистовая зависть к классическим композиторам?

Читай также: Открытие ОМКФ 2016: Маша Ефросинина провела часть церемонии лежа

А.Д.: Я думаю, что каждый музыкант завидует тому, что делают его коллеги. Олег восхищается только мертвыми композиторами. Вагнер для него был величайшим, но, конечно, любой другой музыкант был ему интересен. Я думаю, это естественное явление для артистов иметь такой уровень соперничества.

– На протяжении фильма Каравайчук несколько раз заявляет о своем исключительном таланте и гениальности. Это был момент самоиронии или же он говорил это серьезно?

А.Д.: Его ирония замечательна, потому что ты никогда не знаешь, иронизирует он в этот конкретный момент или нет. Это была его своеобразная игра. Как с ребенком. Олег был испорченным ребенком, и мне так это нравилось в нем! Когда он говорил вещи, с которыми я не мог согласиться, я это принимал, потому что это была часть его игры.

– Для документалиста важно не поддаваться на манипуляции его героев. Как вам удалось не идти на поводу у Каравайчука при том, что он такой харизматичный человек?

А.Д.: Когда Олег начинал упрямиться, я искал обходные пути. Сначала мне было запрещено снимать в двух местах, священных для Олега, – Эрмитаж и Комарово. В итоге, весь фильм снят именно на этих локациях. Это было своеобразное заигрывание. Фильм строился не на ультиматумах или высказываниях, а на соблазнении друг друга, как в детских играх. Мы все время играли, иногда я проигрывал, иногда выигрывал, но в конце концов, я думаю, что победа осталась за мной – я же сделал этот фильм.

Беседовала: София Бровченко