Анна Чайковская: "Я занимаюсь музыкой, а не шоу-бизнесом"
Анна Чайковская – украинская джазовая певица. Хотя, впрочем, не только джазовая и не только украинская. Ее творческая жизнь полна экспериментов и неожиданных поворотов, от джаза и авангарда до фольклора и духовной музыки. Анна родилась в Донецке, успела пожить в Крыму, Киеве, Санкт-Петербурге. На сегодняшний день певица живет в Москве.
Анна Чайковская – невероятно харизматичная и сильная личность, но о ней крайне мало информации и каких-либо интервью, ведь, как она сама мне призналась: "Я просто занимаюсь музыкой, а не шоу-бизнесом". Как только я узнала, что она посетит нашу столицу, сразу же договорилась об интервью. Мы встретились в одном колоритном заведении на Андреевском спуске и за чашкой согревающих напитков начали нашу не менее теплую беседу.
Наш разговор получился настолько интересным, что еле уместился на 14 страницах интервью. Поэтому я решила поделить его на две части: чтобы сначала познакомить читателей с личной историей Анны, а потом рассказать о ее отношении к джазу, духовной музыке и творчестве в целом.
Да, это так. И это вполне объяснимо. Ни в одном другом городе я не спела столько концертов, сколько спела в Харькове. Но это, пожалуй, единственный город, в котором никогда не жила (смеется). Хотя, если суммировать все дни моего пребывания в Харькове, то выйдет, думаю, пару лет. Я родилась в Донецке. Сразу после моего рождения родители уехали на Сахалин, где мы провели 5 сказочных лет, а после вернулись. Ну а там началось – школа, дворец пионеров, танцы, музыка...
Папа в Донецке, не может бросить работу. Мама с началом событий уехала в Киев. Все, что происходит на Востоке Украины – ужасно и страшно. Да и сам факт, что твоя семья не может быть вместе из-за войны, просто не укладывается в голове. Недавно у моего папы был юбилей, и я не смогла к нему просто взять и приехать. После смерти бабушки приезжала к ней на могилу, теперь могилы нет, кладбище было рядом с аэропортом. Посмотреть, что от него осталось, тоже нельзя – стреляют без предупреждения.
В 13 лет я аккуратно спросила маму, можно ли мне посещать ансамбль украинской песни. "Только если это не отразится на твоей успеваемости", – был ответ, и с того момента начались мои профессиональные занятия вокалом. Музыка была со мной с колыбели, пела я всегда, еще до того, как начала говорить, в доме было фортепиано. Однако в музыкальную школу меня не отдали, сказался мамин негативный опыт, и занималась я с прабабушкой. Короче, я пела под собственный аккомпанемент, потом стала петь какие-то песни под минусовки, триумфально поучаствовала в паре конкурсов…
В общем, непоправимое случилось после девятого класса: я, недолго думая, забрала документы и снесла их в Донецкое музыкальное училище, а после – в консерваторию. Но стоило мне пополнить гордые ряды студентов этого ВУЗа, как судьба предоставила шанс покинуть суровую шахтерскую родину, и в 2000 году с парой чемоданов тощая студентка оказалась в Киеве. Впрочем, Донецкую консерваторию я все-таки окончила, где-то есть диплом. А дальше были киевские клубы, сотни тысяч каверов и прочие прелести долгожданной столичной жизни вдали от родителей.
Позже я как раз познакомилась с Фимой Чупахиным (клавишник Acoustic Quartet – tochka.net). Один мой друг открывал клуб в Харькове и предложил выступить на открытии с молодыми харьковскими музыкантами. Мы сыграли раз, потом еще раз, потом еще.
Состав музыкантов менялся. Помню, как на одном из концертов Фима представил мне нового барабанщика, мрачного типка невысокого роста, небритого, который стоял в наушниках все время, пока мы обсуждали программу, а потом поднял глаза с поволокой и прохрипел: "Я ненавижу джаз, я люблю "Пантеру". Это был Сережа Балалаев. Группа Acoustic Quartet сформировалась на моих глазах. Лет 10 мы играли вместе постоянно. Сейчас встречаемся реже, но однажды…
К сожалению или к счастью, сейчас мы практически не играем. Нет, мы не расстались, не поссорились, и, когда есть такая возможность, по-прежнему рады вместе играть. Но сразу после выхода альбома "Кросна" музыканты уехали – Фима в Нью-Йорк, а Дима в Берлин. Я вышла замуж за коренного москвича, а это редкий вымирающий вид (смеется). Таких людей нужно беречь, поэтому мне и пришлось перебраться в Москву.
Безусловно влияет. И лично на меня влияет очень. Были в жизни случаи, когда приезжаешь в город впервые, выходишь из поезда и вдруг понимаешь, что ты здесь будешь жить. Так было с Киевом и Петербургом. И в обоих случаях между встречей и воссоединением проходило 4 года. Так случилось с Римом весной 2015.
Сейчас я живу в Москве с любимым мужем. И вот интересно. Москва – город сумасшедшей энергии, высоких скоростей и повышенных оборотов. Здесь столько всего происходит, что хочется сидеть в домике и никуда не выходить, слушать "Иже Херувимы" и удалить аккаунт в Facebook.
Ой, это очень давняя история. Ну пела с "ОЭ", еще с прежним составом. А с Денисом Дудко в "Схiд-Side" тогда же пела джаз. Ну Сану записала в песню импровизацию. Это вообще не считается. С Петей Наличем мы пели дуэт из оперы Майкла Наймана в присутствии довольного автора.
Самым, на мой взгляд, важным для меня событием стало выступление с Владимиром Мартыновым и Вячеславом Гайворонским в 2015 году. Гайворонский и Волков – да я и мечтать не смела, а у нас трио. Владимир Мартынов – столп музыки нашего времени, просто прикоснуться к этому человеку – и ты уже никогда не будешь прежним. Петь с Андреем Кондаковым и Полем Булленбеком – ничего себе. Короче, я много с кем пела, да.
Да? Кто называет? Сильная вокалистка – это как? Открою секрет: у меня не сильный голос, просто я им умело пользуюсь. Голосом надо владеть, это открывает тебе новые горизонты. Но это огромный труд, физический и духовный. Я тружусь. Сейчас, когда концертов и поездок меньше, тружусь именно лабораторно, и это доставляет огромное удовольствие. Мне периодически пишут люди в социальных сетях с просьбой позаниматься с ними вокалом, и я сразу задаю им встречный вопрос: "А вы уверены, что вам это нужно?". Потому что многие романтизируют профессию артиста.
Музыкой очень сложно зарабатывать на жизнь, как и сложно жить в этом психологически раскаленном пространстве. Учить пению – огромная ответственность. По моему глубокому убеждению, без досконального знания механики и техники пения лучше не браться за преподавание. Ты можешь попросту искалечить человека. Знаю по себе. Но, похоже, у Господа на меня есть какие-то планы, и пока я при голосе и в окружении людей, у которых есть чему учиться. Одно я знаю точно: заниматься вокалом с учеником – адский труд. Но кто-то ведь должен.
Вовсе нет. Но так сложилось, что в силу разных причин у меня тяжелый вокальный путь. По сей день мне говорят: "Зачем учиться дальше? Ты так круто поешь! Тебе самой впору преподавать". Я диву даюсь! О том, как на самом деле поет певец, знают только певец и его учитель (если это хороший учитель).
Не буду вдаваться в подробности, надеюсь, в этом году выйдет то, чего еще не было. Летом в Одессе планируется совместное нечто с японскими и турецкими музыкантами...
[embed provider="youtube"]RPFXWkCi7Mo[/embed]
