Николь Кидман: Когда мне было 17 лет

Хотя Николь Кидман и суперзвезда, она все еще помнит, каково быть самой нескладной девушкой в школе.

В 17 лет Николь Кидман было далеко до обаятельной кинозвезды, получающей “Оскар” и которую мы знаем сегодня. В родном Сиднее у нее была сплоченная группа друзей и бойфренд, но она все-таки чувствовала себя неуютно.

Во-первых, Николь возвышалась над своими одноклассниками, и те прозвали ее Аист. Да еще ее съемки в кино. Она уже сделала себе имя в австралийских фильмах, но крутой в школе это ее не сделало, даже отдалило от остальных.

Но эти различия вели Николь к ее будущему звезды. Сейчас, в 38 лет Николь объясняет, как чувство того, что она была отверженной в юном возрасте, помогло ей стать той, кем она является сегодня.

– Тебе нравилось, как ты выглядела в 17 лет?

– У меня была по-настоящему светлая кожа с веснушками, а в Австралии с этим трудно – это такая культура пляжей. У наших соседей был бассейн, и я бывало сидела в нем и слышала, как они играли и говорили: “О, я хотела бы иметь коричневую кожу и покрыть себя кокосовым маслом!” Я всегда ощущала себя оставленной или задвинутой, что в действительности считаю хорошим делом. Я знаю, это так трудно, когда ты подросток, но это и дает вам лучше понять вашу сущность и душу.

– На кого ты хотела быть похожей внешне?

– На мою ближайшую соседку того же возраста, что и я. О, она была такая красивая. Вроде Пэрис Хилтон. У нее были светлые длинные волосы и эта коричневая-коричневая кожа, все парни просто обожали ее. Я всегда была чем-то вроде подруги (смеется). А парни вели себя так: “Да-да, но мы хотим поговорить с твоей подругой Аннеттой...”

– Как изменились времена!

– Когда вы подрастаете, это бывает так: “Я когда-нибудь получу то, о чем мечтаю? Станет ли жизнь когда-нибудь легче?” Я обычно вела дневник, прочла его и не могла поверить, насколько закрученными, искривленными были мои мысли. Все было так интенсивно, а я беспокоилась о какой-то мелочи. Например, если в школе вдруг кто-то был стервозным, меня это так ранило. Я была действительно чувствительной девушкой.

– Тебя считали “хорошей девушкой”?

– Ну, я умела очень хорошо все скрывать (смеется). Я бы не сказала, что была однозначно хорошей. Но моя мать внушила мне сильное чувство самоуважения, так что я никогда не подвергала риску свою мораль. Я могла подшутить, но потом всегда чувствовала себя виноватой и снова вставала на правильный путь. У моих родителей были строгие правила, за что я сегодня им благодарна, потому что это дает вам чувство дисциплины.

– Ты когда-нибудь нарушала правила своих родителей?

– Да-а, пару раз. Мои друзья устраивали вечеринки на пляже, но моим последним сроком возвращения домой была полночь. Я помню, однажды мы были на пляже, и папа спустился и позвал меня по имени. Это так меня смутило. Все сидели вокруг костра и все притворялись, что они старше, чем были. Затем неожиданно услышали, что мой отец зовет: “Ники!” А они спросили: “Чей это папа?” А я говорю: “Гм, это мой папа!” (Смеется.) И меня поволокли домой.

– Но сделала ли ты когда-либо что-нибудь действительно плохое?

– Я попадала в неприятности в школе из-за поведения, но получала хорошие отметки – а когда вы получаете хорошие отметки, вы можете избежать многого (смеется.)

– Как бы ты описала свой стиль тогда?

– Ну, Синди Лаупер была тогда крутой (смеется), поэтому мне нравилась одежда, которую она носила, – эти сумасбродные вещи. А я покупала вещи на блошиных рынках и в магазинах старых вещей.

– Были ли какие-нибудь затруднительные моменты со стилем?

– Я носила брюки ярко-кобальтового цвета. Отвратительно! Думала, что они замечательные: “О, они самая потрясающая вещь – они самые лучшие”, а они были просто глупые. Потом, посмотрев фото, подумала: “Мама, уничтожь это”.