Интервью с человеком, который работал киллером, а теперь живет на улице
Андрей живет на улице 5 лет. У него серые глаза и он много улыбается. Мы сидим на трамвайной остановке на Контрактовой площади, идет дождь. Я покупаю себе чай, Андрей от него отказывается - достает из пакета бутылку из-под минералки, в ней - дешевая водка. Надо же мне как-то греться, правда? А зимой, представляешь, как? Каждый спасается, как может.
Знаешь, что самое трудное, когда ты живешь на улице? Сложнее всего после ночи в подвале или на вокзале, или где-то на лавочке в парке - вот потом утром выглядеть как человек. Иначе тебе каждый, кто идет по дороге, плюет в лицо. И тогда уже ничего не хочется.
Есть такая профессия - киллер. Вот этим я и занимался. Бандиты показывали на человека, два-три дня - и мы его пришивали. Еще я оружие продавал, наркотики. Как-то так закрутился - и началось. Меня все знали. Потом меня посадили. Пока в тюряге сидел, жена выписала из квартиры и развелась со мной.
У меня есть две дочери. Я жене звоню, прошу, чтобы дала их хоть на пять минут увидеть. Но нет. А мне, если честно, говорить с ними стыдно, что я им скажу? Мне бы только увидеть, и все. Говорить – стыдно.
Мне 33. Как Иисусу.
Все куда-то спешат. А мне некуда спешить. Я свободен. На улице - полная свобода, ты ни от кого не зависишь. У меня ничего нет, и я ни от чего не завишу. Никто у меня ничего не заберет. Куда хочу, туда и иду.
Я очень люблю спальные районы, просто обожаю. Я иногда приезжаю на Троещину вечером, а там в окнах видны силуэты. И вот я смотрю на них - семья на кухне ужинает - и я представляю, о чем они говорят, как они живут. Я им не завидую, нет. Просто приятно представлять, что это моя семья, будто это я там, в теплой квартире, ужинаю. Весь вечер могу так мечтать, глядя на чужие окна.
Я когда сидел в тюрьме, понял, что Бог есть. Библию всегда с собой ношу. Когда читаю, подчеркиваю. Красным - что меня больше всего поразило. Восклицательные знаки ставлю у любимых фраз. Синим - то, чего не понимаю, что надо еще раз перечитать. А вот сердечко нарисовал - это значит, очень сильно сказано.
Когда меня берут менты, понятно, что я мог бы им сделать. А я ничего не делаю, даже не защищаюсь, когда они меня бьют. Просто я понял, что это мое наказание за прошлое.
На улице так: не в то время, не в том месте - и уже все, нет человека. Диму, моего друга, на днях прирезали в Фастове на вокзале. Просто оказался там, когда не нужно было. Я умею не соваться, куда не надо, поэтому и живу до сих пор.
