Пропитанная спермой поэзия, или теракт в литстудии

Вчера был невероятный вечер.

В университетскую литстудию отправился Микола Миколайович в сопровождении верных поклонников своего творчества. Милые, тихие, вежливые и приветливые студенты, общающиеся на литературном украинском, изначально косо посматривали на десяток обрыганов, но все же отвели в свою святую святых - аудиторию в здании за Красным корпусом, украшенную портретом Шевченка и ящиками с книгами, обклеенными найклейками "поры", "останней баррикады" и всего такого. Мальчик больших размеров в галстуке Андрей изначально говорил Мыколе что-то типа "давай, чувак, побольше крови и секса..."
Зря он это говорил.

Вечер начался выступлением Оксаны, главы литстудии, которая призвала всех развивать украинскую культуру. Без нас в аудитории сидело бы не больше семи студентов - эти люди вытянут на себе украинскую культуру! Я верю!

Потом милая скромная девочка, кажется, Аня, читала свои стихи... Что-то про любовь, дождь, не спится и все такое. Она закончила, запала гнитюча тыша. Кто-то осторожно упомянул, что у них там принято обсуждать. Тут вошел в раж ушастый мальчик в бандане с серьгой. Он загнал девочку в тупик (не постеснявшись сказать "йес, я загнав когось у тупык"), обвинив, что она пишет стихи для себя, а не для украинской культуры. Девочка оборонялась невнятно.

Было решено, что свои стихи почитает Ушастый. Ушастый принялся за дело. Он размахивал руками, выгибался, читал на высоких тонах, пучил глаза - поражающий в самое сердце перформанс! Он рассказывал в своей Поэзии, как хорошо быть с бодуна, как хорошо кричать "Артуур" и все такое. Еще читал, что его любит женщина. Этот человек делает своим творчеством неоценимый взнос в украинскую культуру, да!

В обсуждении его стихов преимущественно принимал участие он сам, определив свою жизненную позицию, как "гивно в ставку", с гордостью рассказав, что рос он на Шулявке. Ему выгодна такая позиция, окей.

Потом на разведку осторожно пустился Мыкола. "Ти розрiзняєш кохання i буржуазну єблю?" - в этом ключе началась дискуссия вокруг интимной лирики Ушастого. Через полторы минуты взволнованных и бойко дискутирующих студентов остановила Оксана, мол "про что мы спорим"? Все пристыженно замолчали, и тут прозвучал роковой вопрос главы литстудии: "Чи є у когось поетичнi аргументи?"

На голос Мыколи "є!" прозвучала тихая реплика "тiльки не це"... Оксану не подводила женская интуиция.
Мыкола предупредил неготовых к культурному шоку выйти. Разумно поступила одна девочка и вышла, за ней почему-то вышел и Ушастый. Я вообще заметил за этим экспрессивным поэтом привычку уходить от прямых столкновений.

"Педонекрофiлiя" - неуверенно начал Мыкола, его голос подпитывался силой с каждым словом. "Цi беззахиснi створiння плачуть, коли їх їбуть, потiм падають в колiна i хуя тобi сосуть"... Литстудийцы начали подрываться с мест и выбегать. После слов "не дiзнаэться вже мама, де пропали дiточки" Оксана не выдержала, подошла к Мыколе, и тихо, придав голосу уверенность, сказала "Геть! Чуєш? Геть!" За ней подешел пацанчик и сказал шото типа "Ану, пошли выйдем в коридор, тут - просвiта!" Оксана еще сказала "Вечiр закiнчено, дякую за увагу, панове.

Я выходил последним, уже выключив, увы, камеру - Оксана села на пол, уронила лицо в руки и испустила такой истошный вопль! Она кричала и плакала, у меня затряслись руки и коленки - это был крик от столкновения двух миров - воспитанная дома культурная девочка, преисполненная высоких идей, и человек, попавший в ее среду из провинциального ада... Литстудия привыкла к чистым заседаниям, где иногда можно даже неуверенно матюкнуться - они ведь прогрессивные, и вдруг к ним пришел чувак в измазанных говном ботинках и стал вытирать его об их белые штаны и накрохмаленные блузки...

Потом были какие-то дибильные словесные разборки, нам сказали читать это у себя в компании и к просвитянам не соваться, и все такое....

Читай также