Фильм «Тарас Бульба»: буйство русского патриотизма на наших экранах

О фильме Тарас Бульба режиссера Владимира Бортко, безусловно, будут говорить. Причем говорить и писать будут всякое. Наверное, сперва одни будут ругать, а затем другие скажут – да что вы к мелочам придираетесь, вы посмотрите, это же эпическое полотно, это же столько работы, да кто б еще такое снял и т.д. Дискуссия может быть долгой, и ее пора начинать.

Общее впечатление от фильма можно передать знаменитой фразой Станиславского «не верю». От первого и до последнего кадра – «не верю». И дело не в том, что актеры не справились. Богдан Ступка прекрасен, он еще раз подтвердил свой статус выдающегося актера. Боярский, о котором почему-то думалось, что уж он-то в этой ленте будет смотреться нелепо, напротив, был весьма убедителен и сцены с ним – одни из лучших в фильме, даже Владимир Вдовиченков и Игорь Петренко в ролях Остапа и Андрия вполне терпимы, множество колоритных второстепенных персонажей… И тем не менее, фильм не поглощает, иллюзия не строится. Может, кто-то слукавил, не исключено, что и сам режиссер. Может, сложно сделать из разборок украинцев с поляками великорусскую агитку так, чтобы сохранилась целостность художественного произведения.

Фильм начинается, как советский шедевр пропаганды. Титры большими золотыми буквами и черно-белые кадры – Тарас Бульба толкает речь перед боем, говорит о русской земле, русской душе и о товариществе. Разумеется, это гоголевский текст, только слегка подрезанный – и все же от этого пафоса и суровых лиц запорожцев крупным планом ощущение такое, что они сейчас побегут кромсать белых за святое дело революции. После этого лирического вступления начинается сама история – братья возвращаются из академии домой.

Но во второй части фильма пафос снова достигает апогея. Во время кульминационного сражения с поляками умирающие козаки поочередно толкают патриотические речи в камеру. К концу фильма фразы о русской земле и русской вере звучат уже не как внушение, а как досадная тавтология – создатели фильма явно перегнули палку.

Когда вчера на пресс-конференции журналисты завалили Владимира Бортко вопросами, общий смысл которых сводился к «Ну зачем же вы так?», режиссер отвечал: «Вы что, хотите, чтобы я переписал Гоголя? Это все есть у Гоголя».

Верно, у Гоголя есть. Но в повести оно разбавлено другими словами, а у Бортко получился какой-то слабо выносимый жуткий концентрат. Зато у Гоголя не было эпизода, когда козаки сообщают Тарасу, что его поместье разорили ляхи и приносят ему на Сечь тело зарубленной жены. Такая личная драма, прямо вспоминается Богдан наш Хмельницкий. Какого черта полякам вдруг понадобилось умертвить супругу Тараса, непонятно. На пресс-конференции режиссер объяснил: «Нам нужно было перевести высокохудожественное произведение Гоголя в кино. А кино – это картинка, изображение. Мы ввели этот эпизод, чтобы было понятно, что хотят сказать творцы фильма. Что такое мать? С чем ассоциируется? Мать – это родина. У Гоголя герой произносит текст о бедах, которые творятся на Украине. Но нам нужно показать это зрителю. И вот когда приносят изрубленную маму Остапа и Андрия, это показывает то, о чем говорит герой». Вообще эпизод довольно забавный, особенно интересно смотрится изрубленное тело в целой одежде.

А вот как козаки кромсают поляков, в фильме не показано. Бортко это тоже очень хорошо объясняет: «Мы снимали патриотичное кино о том, как поднявшийся народ сражается против народа, угнетавшего его. Мы хотим сказать, они хорошие или нет? Наверное, да. Они хорошие. Любая война это мерзко. Ужас – и с той, и с другой стороны. Но важно, кто правее, за кого мы с вами. За наших или нет? Я думаю, что за наших. Конечно, они не идеальны, но нам важно показать, что они воевали за святое дело».

В общем, произведение Гоголя, мягко говоря, упростили. Четко развели плохих и хороших, чтобы не было сомнений. Поляки плохие – они убили маму. Наши – хорошие. Без вопросов. И «русская душа», «русская душа», «русский народ»… Вообще, поляки, не поляки – это не существенно. Вместо ляхов можно подставить какой угодно образ внешнего врага. Главное, чтобы схема была простая и понятная, а об этом создатели фильма позаботились. Только вот, как уже говорилось, нет целостной иллюзии, все как-то рассыпается, хоть и костюмы достоверные, и актеры хорошие. А насчет всего «русского», режиссер позже озвучил свою проблему – он, оказывается, не разделяет русский и украинский народы.

Естественно, одним из главных достоинств фильма должны были стать зрелищные бои. Для съемок батальных сцен было задействовано около 800 мирных жителей Каменец-Подольского, которые изъявили желание поучаствовать в действии в качестве массовки, и 93 профессиональных каскадера. Правда, на что пошли все эти ресурсы, не вполне ясно. Когда смотришь фильм, ощущение такое, что бои снимали очень экономно. Поединок в большинстве случаев выглядит так: вот один герой размахивает рукой, а вот крупным планом торс его противника, на котором образуется кровоточащая рана. Раз и два. Конечно, есть и более увлекательные кадры: и кони скачут, и люди рубятся. Видимо, главная проблема в том, что до сих пор перед глазами стоят сцены польско-украинских битв из Огнем и мечем. И на таком фоне фильм Бортко однозначно проигрывает.

Впрочем, все это – не повод не сходить на Тараса Бульбу в кино. У ленты все-таки очень мощная литературная основа и испортить ее трудно. Есть все же моменты, когда ты начинаешь нервно ерзать на стуле, так волнует тебя происходящее на экране, пускай ты и думаешь, что это все можно было бы изобразить лучше. А главные достоинства ленты – это присутствие Ступки-старшего и Михаила Боярского.

Читай также