Мерил Стрип: Дома я не Мерил Стрип, а обычный шофер

Мы встретились с Мерил Стрип в нью-йоркском Regency Hotel по поводу фильма Prime, в российском прокате – «Мой лучший любовник». Она вошла, улыбаясь мне и всему остальному миру, – простая, уютная и домашняя, и в то же время настоящая мегазвезда – Мерил Стрип. Вязаная кофта, очки, минимум макияжа – обычная американка, и все-таки опытным журналистским взглядом быстро определяю, что в ее облике особенного. Серьги в ушах! Древние камеи, абсолютно разного цвета. Это воспринимается как революционное, необычное, эдакое «стриповское»…

– В фильме вы сыграли настоящую еврейскую маму. Как вам это удалось?

– Я играла врача-психотерапевта, но думаю, что каждая мама – это еврейская мама. Нашим фильмом, по-моему, мы доказали это. Каждая мама пытается уберечь и всегда охранять своего ребенка. Мама всегда остается мамой.

– Вы очень преобразились в фильме. Был сложный грим?

– Нет, с макияжем проблем особых не было. Мне пришлось набрать немного веса, купить определенную одежду и много ожерелий. Моя героиня их постоянно меняет. И сделать соответствующую прическу.

– Съемки иногда проходили прямо около вашего дома (Мерил Стрип живет в Нью-Йорке). Все легко и непринужденно... когда съемки проходят в Нью-Йорке?

Мерил Стрип

Вы знаете, в молодости я работала официанткой и самое лучшее, что я могла сделать, это обслужить восемь столов одновременно. Я очень гордилась этим

– Я даже иногда, гуляя с собакой, заходила на съемочную площадку. (Образ Нью-Йорка один из центральных в фильме. Нью-Йорк, каким мы его любим и знаем. Первый раз Мерил Стрип переехала в Нью-Йорк, на Манхэттен, в 1976 году, после окончания Йельского университета и здесь же во время репетиций пьесы Шекспира «Мера за меру» она встретилась со своей первой большой любовью Джоном Казале (Крестный отец», «Охотники на оленей»). Актер умер от рака в 1978 году. Второй раз она переехала в Нью-Йорк за два дня до трагедии 11 сентября 2001 года. – В.Л.)

– Мне показалось, что это кино слишком нью-йоркское, и такой образ жизни характерен лишь для столицы мира. Как вы думаете, его воспримут в Европе, в России?

– Я думаю, что фильм должны принять хорошо. Ведь каждая семья, неважно, кто и где воспитывался, это родовой клан, и за пределами этого клана люди чувствуют себя неуютно. И когда ты приводишь кого-то в свою семью, на свою территорию, случаются не всегда приятные ситуации. Причин тому масса: разница культур, религий, разница в возрасте, наконец...

– Вы говорите о вашем персональном семейном опыте?

– Нет, нет (смеется). Я верю в разнообразие жизни, в смешанные ДНК, я верю в мирской беспорядок. Так что, если кто-то из моих детей приведет кого-то в наш клан, самое главное быть – вежливым и приятным в общении. Это самое важное. У меня не всегда было все безоблачно в отношениях с моими детьми. Вернее, с маленькими нет проблем, но, например, когда одна из моих дочерей была тинэйджером – это было время сплошных неприятностей. Спорила она со мной по любому поводу: «Надень носки!» – «Не хочу!», «Надень вот это!» – «Ни за что!» Это был сплошной кошмар!.. Но прошло время, и все наладилось! Вы знаете, Бог все уравновешивает в этом мире. С возрастом дети становятся твоими друзьями, как моя дочь-студентка, и больше слушают тебя. Правда, они никогда не смотрят моих фильмов. Не желают видеть, как какая-то другая группа людей владеет мною и, к тому же, они очень расстраиваются, если в фильме я заболеваю или умираю. Они просто не могут этого вынести. А так, я обычная мама. Когда на выходные приезжают все мои птенцы, я надеваю передник и встаю к плите (слава Богу, в будние дни у меня есть женщина, которая готовит), и вообще, дома я никакая не Мерил Стрип, а обычный шофер и добытчик денег.

– Как вы бы охарактеризовали вашу героиню?

– Лиза живет в двух параллельных мирах. Как психотерапевт она знает, что должна врачевать души людей. С другой стороны, она как наседка опекает своего сына и из-за этого нарушает врачебную этику. Правда, зритель все это видит в комедийном аспекте.

– Поговорим о Голливуде и вашей карьере. Говорят, что сейчас там кризис сценариев?

– Это все домыслы журналистов от кино. Каждый год появляется что-то интересное. Например, мне очень нравится то, что делает Александр Пенн («О Шмидте», «На обочине»), Чарли Кауфман («Адаптация», «Сияние чистого разума») – это вообще что-то запредельное, и многие другие. Конечно, сложно отделить зерна от плевел, снять что-то гениальное, но я уверена, что никакого кризиса нет.

– Но многие американские звезды жалуются, что после 35 лет они попадают в тупик, их не снимают…

– Cейчас все меняется. Большие потоки денег сосредоточились в руках женщин. Это влияет на карьеру женщин-актрис. Например, Сиси Спейсек («В спальне») не снималась 20 лет, а сейчас участвует в 3 фильмах. Много работают Джессика Ланг («Крупная рыба»), Ширли Мак Лейн («Колдунья»), вернулась в кино Джейн Фонда («Моя свекровь – монстр»). Кстати, Prime тоже продюсировали женщины-сестры Дженифер и Сьюзанн Тодд.

– Фильм, по поводу которого мы с вами встретились, называется Prime, что можно расшифровать, как расцвет сил, весна. Когда у человека случается prime?

– Когда ты работаешь продуктивно и счастлив. Ты можешь начать рисовать, например, в 8 лет, и ты счастлив, и ты можешь начать это делать в 80 – и тоже быть счастлив, и это тоже будет твой prime.

– А какой prime у Мерил Стрип?

– (Вздыхает...) Вы знаете, в молодости я работала официанткой и самое лучшее, что я могла сделать, это обслужить восемь столов одновременно. Я очень гордилась этим. Сейчас, по прошествии лет, практически ничего не изменилось. Все те же 8 столов – это фильмы, много детей, много родственников, много вещей и дел, которым я должна уделить внимание. Моя семья и моя работа – вот мой prime на сегодня!

Читай также