DJ Pierre (USA)

Эйсид-хаус стал самой востребованной музыкой на рейвах прошлого десятилетия. Изобретатель стиля, чикагский диджей Пьер, перед киевским сетом рассказал Time Out о том, как он придумал эйсид-хаус, о бандитском Чикаго 80-х, о том, чем Барак Обама полезен американцам и почему ветеранам клубного движения трудно конкурировать с молодыми звездами.

Расскажите, как вы придумали эйсид-хаус?
Как-то мы со Spanky, моим приятелем по группе Phuture, наткнулись на забавную машинку фирмы Roland. Называлась она TB-303, позиционировалась как обычный басовый синтезатор, но не пользовалась особой популярностью у музыкантов. От нечего делать мы стали с ней разбираться. Вертели ручки, нажимали на кнопки… ничего конкретного — просто экспериментировали, но в результате придумали музыку, которую потом назвали эйсид-хаус.

Roland должны были заплатить вам. Они собирались снимать этот синтезатор с производства, но тут появились вы и продажи инструмента стремительно возросли.
Да, на самом деле, мы тогда были молоды и очень наивны. Нас обрадовало уже то, что наш первый эйсид-хаус трек «Acid Trax» взялся крутить на вечеринках гуру Рон Харди. Так что ни о каких денежных отчислениях от компании Roland мы и не думали. Однажды мне позвонили их менеджеры и предложили кое-что из оборудования. TB-303 уже много лет, но он по-прежнему в цене. Уже четверть века музыканты охотятся за этой железкой.

А говорят, что эйсид-хаус появился благодаря синтетическим наркотикам…
Да нет, мы всегда были против стимуляторов. Когда называли свой трек «Acid Trax», то понятия не имели, что эта фраза станет ассоциироваться с наркоманами-клабберами. Нашу музыку крутили в клубах, люди под нее танцевали, кто-то пошутил, что под такие треки народ двигается так, будто бы он под кислотой — с этого все и пошло. Эйсид-хаус полтора десятка лет был главной музыкой для европейских рейвов, но очень долгое время никто из посетителей вечеринок понятия не имел, откуда эта музыка взялась и кто ее придумал. Наши европейские дистрибьюторы не очень-то заботились о том, чтобы объяснить, что трек не о наркотиках, — их вполне устраивала легенда. С ней, вроде бы, музыка лучше продавалась.

Эйсид-хаус совсем неформатная музыка. Почему он так популярен?
Я думаю, этого никто не знает. Сначала человеку просто интересно, почему кого-то там срывает с катушек на танцполе под непонятную музыку. Затем он попадает на рейв, видит тысячи счастливых людей, которые пляшут с поднятыми руками, и в какой-то момент сам попадает в эту гущу. Продюсеры и лейблы видят, что эйсид-хаус работает как надо, и продолжают поставлять на рынок новые пластинки. Например, недавно со мной связался концерн Ministry of Sound и пригласил в следующем году в праздничный тур — эйсид-хаусу уже двадцать лет.

А обычная музыка из телевизора вам интересна?
Да, мне нравится многое из мейнстрима. Наверное, я могу принять и понять абсолютно любую музыку. Ну, может быть, кроме тяжелого металла. Рианна, Канье Уэст, Крис Браун, Эстелль — это то, что сразу вспомнилось. Поп мне интересен с детских лет. У моей мамы было огромное количество популярного джаза. Дядя был музыкантом в оркестре Дюка Эллингтона. Все мои братья и сестры играли на инструментах. Я стучал на барабанах, и у меня была группа. Мы играли марши. Однажды даже стали чемпионами штата!

Клубным ветеранам трудно конкурировать с молодыми диджеями?
Все дело в деньгах. Раньше тебя приглашали играть в клуб потому, что ты имел определенный вес и заслуги в этой среде. Теперь менеджеры заведений идут на все, чтобы угодить публике, и приглашают выступать раскрученных звезд. Молодые часто просто не в курсе, чем интересны и примечательны диск-жокеи старшего поколения. С одной стороны, такая ситуация стимулирует маститых диджеев прошлого быть креативными, чтобы угадывать и оправдывать желания современной публики. С другой — такие вещи вредны. Клубы, да и вся музыкальная индустрия в целом, должны еще и обучать и наставлять свою аудиторию. Иначе идеи и суть клубной музыки окончательно забудутся.

В 80-х Чикаго был криминальным городом. Вам доставалось от уличных банд?
Мне повезло. В то время я жил в пригороде Чикаго. Банды туда редко наведывались. Но у многих моих родственников было жилье в самом центре города, и они насмотрелись там всякого.

Сейчас Чикаго изменился?
Да, радикально. Районы развиваются, и криминал из них практически ушел. Но, к сожалению, Чикаго еще долго не избавится от имиджа города бандитов. Слишком длительное время он был оккупирован мафией. Эта гангстерская ментальность ощущается до сих пор. Многие молодые люди по-прежнему мечтают выглядеть, как криминальные авторитеты.

Почему в криминальном Чикаго 80-х возникло такое мощное музыкальное течение?
Музыка объединяла людей в тот период. Чем больше было грязи и криминала снаружи, тем сильнее всем хотелось сплотиться и укрыться от него. И многие нашли такое убежище в клубах.

Вы, конечно, за Барака Обаму голосовали?
Да, естественно. Я его поддерживал, и то, что он стал президентом, — один из самых счастливых моментов в моей жизни. Я молюсь, чтобы у Барака хватило сил. Ему предстоит много чего изменить в жизни Америки.

Например?
Думаю, в конце концов, Европа и весь остальной мир станут теплее относиться к США. Потому что несколько последних лет Америка, прямо скажем, была немного неадекватна. Думаю, Обама будет более дипломатичным в международных отношениях и, надеюсь, он станет строить политику, прежде всего, думая о людях. Я думаю, Барак Обама станет действительно народным президентом. На этом, в общем-то, и строится демократия. Теперь, уверен, все население Америки — и белые, и черные — смогут, не боясь, говорить, что думают, и быть услышанными.

Что обычные граждане США знают о нашей стране?
Не очень много, если быть честным. Например, я знаю, что Украина — это развивающаяся страна, которая борется за свои права. Вы пытаетесь стать частью европейского альянса. Собственно, это все. Думаю, после приезда я стану куда более информированным. Просто обычные люди — лучшие новостные корреспонденты. А я очень люблю слушать.

Влад Азаров
3 декабря 2008

Читай также