Ветер шумит в тополях. Статья

Новый спектакль идёт в академическом театре имени Вахтангова - спектакль про трех стариков, ветеранов Первой мировой войны. Поставил его худрук Римас Туминас, а этих самых стариков сыграли вполне еще крепкие и молодые Максим Суханов, Владимир Симонов и Владимир Вдовиченков. На премьере побывал обозреватель "Вестей ФМ" Григорий Заславский.

Самое любопытное, что эта пьеса, в Москве уже известная, привезена была из Парижа много лет назад и именно в театр Вахтангова. Привезла заведующая литературной частью, которая сегодня, если кому спектакль не понравился, тут же звонит и устраивает разнос. Могла бы вызвать на партсобрание - думаю, вызвала бы и добилась строгого выговора. Тогда, лет десять тому назад, стариков-ветеранов должны были сыграть зрелые и уже к тому времени немолодые народные артисты СССР Михаил Ульянов, Юрий Яковлев и Владимир Этуш. Туминасу эта пьеса досталась по наследству. И, признается режиссер, работать ему было непросто.

"Так хотелось всем актерам выколоть глаза. Выколоть всем, всей труппе глаза, чтобы начали видеть жизнь", - рассказывает режиссёр.

Правда, режиссер не стал искать героев-ветеранов Первой мировой войны среди актеров-ветеранов театра Вахтангова. Впрочем, точно так же поступил и Максим Райкин, когда ставил свой спектакль в театре "Сатирикон". По мысли Туминаса, актерам не должно быть просто. Стариков в его спектакле играют, причем безо всякого специального грима и даже не особо коверкая свою пластику, Максим Суханов, Владимир Вдовиченков и Владимир Симонов. По словам Максима Суханова, работать с Туминасом – непросто.

"Чтобы с ним полноценно работать, нужно его изучать. Нужно изучать его язык, его ассоциации, его метафорический язык. Даже скажу, что нужно изучать его состояние, когда он молчит", - делится Суханов.

Сцена не захламлена, как, наверное, полны разной нужной и ненужной ерундой номера в богадельне, где доживают свой век герои этой французской пьесы. В центре - три актера, которые ведут разговоры на веранде, любуются тополями, иногда заглядываются еще на девушек - неподалеку школа, где есть учительница, на которую положил глаз один из трех героев. Заглядываются - иногда, чаще вспоминают о каких-то давних своих увлечениях и похождениях. Игры в старость, впрочем, нет совсем. Это скорее мифологическая история, режиссер то и дело уводит актеров от конкретности, за которой всегда легко спрятаться, в стариковской пластике, дрожащих руках он пытается скрыть недостаток смысла, выжать слезы жалости - большего и не ждут от пьес о стариках в богадельне. Владимир Симонов рассказывает: "Мы просто не пошли по этому пути, чтобы просто сыграть старика. Мы все-таки играем какие-то мысли, какие-то думы".

Впрочем, то, что актеры в итоге помещены в некое безвоздушное пространство, добавляет трудностей не только им, но и зрителям. Смотришь на сцену и то и дело ловишь себя на том, что, вопреки традиции, привычке, этим старикам совсем не сочувствуешь. Вот они говорят что-то про Первую мировую, а видно - ни они не думали про эту войну, ни автор, француз, тоже про нее ничего толком сказать не может. То есть ветер шумит в данном случае не только в тополях - легкой, конечно, может быть любая история, но к легкости добавить бы какую-никакую историю. А тут актеры хорошие, режиссер - замечательный, а про что? Для чего? Только ветер шумит в тополях. И не дает ответа.

Читай также