«В шрамах есть своя красота» - интервью с Ириной Гусак, мастером спецгрима
Ирина Гусак смотрит на шрамы как на искусство. Она видит красоту в ножевых ранениях, синяках и ранах, созданных с помощью каучука, латекса, желатина, пластилина и воска. Ира тренируется имитировать всяческие повреждения кожи на себе и своих друзьях. Она так увлечена своей работой, что даже не берется за фильмы, где нет шрамов и крови.
К сожалению, в Украине экшн почти не снимают.
Я с детства мечтала быть ветеринаром, мне нравилось лечить животных и ухаживать за ними. Но в 17 лет мне пришлось выбирать: поступать на ветеринара или уехать во Францию. Я, конечно, уехала. Когда вернулась, поняла, что хочу делать людей красивыми – и пошла учиться на стилиста-гримера во Всеукраинскую школу стиля и визажа, и это со временем вылилось в профессию спецгримера.
Началось все с предложения от Школы визажа поработать в кино. Первый мой фильм назывался «Один за всех». Это был очень интересный молодежный проект. Сюжет подразумевал работу над созданием фантастических образов. Передо мной стояла задача придумать и воплотить образы вампиров и оборотней. Мне очень понравилось находить пути их создания из подручных материалов, и я начала «копать», как это делать профессионально.
Потом мне предложили поработать над моим первым клипом на песню Потапа «Шиворот-навыворот», в котором уже нуждались в настоящих шрамах. Поскольку я тогда была еще не знакома с профессиональной косметикой, мне приходилось использовать лак для ногтей и кетчуп вместо крови, а протезы я делала из обычного детского пластилина.
Последним толчком к тому, чтобы заняться спецгримом профессионально, стало предложение поработать с Аланом Бадоевым над клипом Светланы Лободы «Я забуду тебя». Режиссер дал задание сделать клеймо от ожога. Здесь и дальше я уже работала с профессиональной косметикой.
Спецгрим – это нанесение специального материала на кожу, придание этому материалу формы и цвета. Настоящий мастер спецгрима владеет несколькими профессиями, такими как парикмахер (важно уметь работать с волосами и пастижем), стилист по одежде (часто приходится «фактурить» одежду кровью, грязью, делать разрывы), гример-визажист (надо знать классику визажа и театрального грима) и, конечно же, интересоваться медициной (чтобы различать всевозможные виды ранений и быть в курсе, как изменяются со временем порезы, синяки, ожоги).
Меня вдохновляют прежде всего задача, стоящая передо мной, и видение режиссером образов. Просматриваю много фильмов и фотографий по данной тематике. Приходилось даже бывать в больницах и моргах...
Тренируюсь чаще всего на друзьях и знакомых, иногда на себе. Даже образовался круг друзей, которые всегда рады помочь и поучаствовать в моих экспериментах.
Что касается кино, я не берусь за проекты, где отсутствует спецгрим, меня это не привлекает. Среди последних моих фильмов – «Куратор» Владимира Нахабцева, Orange Love Алана Бадоева, короткометражка Smash Любомира Кобыльчука-Левицкого. В данный момент я работаю над подготовкой к полнометражному фильму «Ломбард» Кобыльчука-Левицкого, в котором выступаю главным художником по гриму и спецгриму.
Так как я человек, не любящий заниматься одним и тем же делом долго, каждый новый проект ‑ это для меня новая история, новые знакомства, новые впечатления.
Моя работа - в первую очередь искусство, поскольку реальные повреждения кожи не интересны камере. Когда ты работаешь над образом, то приходится учитывать множество факторов, таких как свет, позиция камеры, месторасположение шрама, характер персонажа, а также и то, что ты должен донести зрителю.
В шрамах есть своя красота. Для меня они могут быть красиво жуткие, красиво сексуальные или красиво жалостливые. Когда ты работаешь над спецгримом, с помощью одного только шрама можешь «рассказать» зрителю целую историю событий. Этот процесс очень трудоемкий и длительный, но когда я вижу результат своей работы, то получаю массу удовольствия.
Однажды со мной приключилась история, когда я возвращалась из Парижа с большим количеством баночек крови (6 л). Меня остановили в аэропорту с вопросом: «Что это за подозрительная жидкость?» Я, не задумываясь, ответила, что там кровь. В итоге меня заставили открыть сумку, показать, какая кровь, и объяснить, для чего.
Еще один случай произошел, когда я однажды возвращалась со съемок. У меня все руки были в крови и спецгриме: я настолько уже привыкла, что руки – моя палитра, что совершенно не придала этому значения и так и поехала в метро. И никак не могла понять, почему люди странно смотрели на меня и отодвигались. И только когда пришла домой, меня осенило, в чем дело...
Моя профессия никогда не отражается на моей личной жизни. Поэтому сплю я спокойно и без кошмаров.
Основную косметику я закупаю во Франции, а пастиж и другие подручные средства в Украине. У нас с этим дела обстоят хорошо.
В спецгриме существует своя терминология, и если я буду перечислять все названия, боюсь, вы не поймете. Но в основном используются такие материалы как каучук, латекс, желатин, пластилин и воск.
В Украине, увы, мало специальных школ, а исходя из этого, мало специалистов, в основном все самоучки. Именно поэтому мне, тоже самоучке, пришлось ехать учиться в Париж в Make up for ever Academy с целью получить правильную базу по пластическому гриму.
Фильмы ужасов меня не привлекают. Я смотрю кино криминального характера. Одни из моих лент – CSI и NIP TUCK. На мой взгляд, там очень правдоподобно и грамотно показаны шрамы.
Недавно со мной произошла интересная история. На одной из вечеринок я познакомилась с женщиной, которая оказалась преподавателем моей школы в Париже. Мы с ней разговорились – и оказалось, что у нас общие взгляды на работу. Совместно с ней мы решили создать учебник по гриму, и в интересной и легкой форме поделиться своими знаниями со всеми, кто этим интересуется.
Я люблю французское бистро «Вернисаж» (на мой взгляд, там самая приближенная к Франции атмосфера), пиццерию Napule, за ее очень вкусную пиццу, и сеть ресторанов «Любовь и голод». В свободное время я посещаю школу танцев. Обожаю готовить и собирать большие компании у себя дома.
