Об этом фильме и среди знакомых, и в соцсетях ходят настолько разные отзывы, что еще не посмотревшие его пребывают в полной растерянности. Мы же пришли, увидели, победили первичный шок и рассказываем, как есть. Сразу предупреждаем, что в статье будут спойлеры. Много спойлеров, потому что иначе ни в чем не разберемся.
По резонансу, который создал «мама!» или «мать!» – каждый называет, как хочет – ясно одно: равнодушным он не оставляет никого. Примерно тот же эффект в свое время произвел оскароносный «Ла-Ла Ленд», только, если в случае с ним у обеих сторон хватало аргументов для долгих споров, то здесь все аргументы сводятся к обрывистым восклицаниям. Чаще всего нецензурным. И дело не только в переизбытке эмоций: скорее в сложности фильма для восприятия. Он вызывает слишком много вопросов – настолько много, что режиссер, сценарист и продюсер Даррен Аронофски даже решил дать некоторые ключи к расшифровке сюжета. К объяснениям он прибегнул уже после того, как фильм освистали на пресс-показе Венецианского фестиваля. К плохим отзывам и неоднозначной реакции режиссер относится терпеливо: говорит, что такой резонанс только идет на пользу.
«Аронофски хотел показать, что мы делаем с Землей, как мы ее не ценим и разрушаем своими же руками»
Начать стоит не с объяснений, а с самого автора. Чтобы не слишком уж удивляться картине, важно хотя бы в общих чертах понимать, кто такой Аронофски, и как он снимает. Кроме самых известных широкой публике «Реквиема по мечте» и «Черного лебедя», Даррену принадлежит «Пи» двадцатигодичной давности, «Фонтан» с Хью Джекманом и Рэйчел Вайс и «Ной», который многие из нас смотрели в кино. Все они так или иначе завязаны на библейской и религиозной тематике.
«мама!» – не исключение. Кстати, название написано самим автором с маленькой буквы: только Бог, по мнению режиссера, имеет прерогативу большой заглавной буквы (в фильме используется слово "он", а не именно Бог). Восклицательный знак он толком не объяснил: понимайте, как хотите. По словам самого автора, он написал черновик сценария к фильму всего за пять дней, когда был возмущен происходящим в мире и хотел выплеснуть все это на бумагу. Повлияло все: и выход США из Парижского климатического соглашения, и таяние арктических льдов, и голод в Африке. Аронофски хотел показать, что мы делаем с Землей, как мы ее не ценим и разрушаем своими же руками. Именно это – главный посыл картины. Здесь полно метафор, причем довольно прямых: по всему сюжету проходят отсылки к сюжетам из Ветхого и Нового завета. Но есть одна проблема. С первого раза и без дополнительных объяснений их поймут только те, кто, как минимум, читал Библию. В то же время, многим верующим покажется, что такая аллегория вперемешку с натуралистичностью и спецэффектами в конце – это слишком смело или даже богохульство. И пока они будут хвататься за голову, другая часть зрителей – атеисты – сначала ничего не поймут, а после объяснений скажут, что все до неприличия перенасыщен этими библейскими параллелями к месту и не к месту. Есть и третья часть: те, кому этот эффект взорванного сознания от фильма понравился независимо от того, поняли ли они, что хотел сказать Аронофски. От ощущения, что твой мозг прополоскали, выжали в центрифуге и вернули на место в помятом виде, у них появляется вдохновение. Это своего рода перезагрузка системы.
«Рядовому зрителю ясно одно: нужно всегда бояться за бедную Лоуренс. И инстинктивно хотеть ее спасти. Больше не ясно ровным счетом ничего»
Начинается фильм довольно тревожно, хоть и пока необъяснимо: с первых кадров мы боимся за героиню Дженнифер Лоуренс, которая, проснувшись утром, не может найти мужа. Он, как выясняется, поэт, который решил выйти на прогулку в одиночестве за порцией вдохновения. Лоуренс беспокойно прислушивается к его словам, обижается на то, что тот потный и идет в душ, не захотев с ней целоваться, но виду не подает (Дженнифер, не надо усложнять, зато он действительно бегал и рубашка не сухая, как в той рекламе!). Дальше начинается самое интересное: в дом вечером стучится странный кашляющий старик, который впоследствии оказывается давним фанатом нашего поэта. Но Лоуренс он явно не нравится, она всего боится и переживает что-то вроде приступов панической атаки, от которых ее спасает таинственный желтый порошок. На ее долю выпадет еще немало испытаний, а завершится все полнейшим хаосом в лучших традициях не артхауса, а уже голливудских экшнов. Рядовому зрителю ясно одно: нужно всегда бояться за бедную Лоуренс. И инстинктивно хотеть ее спасти. Больше не ясно ровным счетом ничего.
Итак, как объясняет сам режиссер, по Библии, перед тем как Бог создал человека, был рай. Героиня Дженнифер Лоуренс – отождествление Матери-Земли, ну и Девы Марии, то есть Богоматери. Она защищает живой организм, который стал частью созданного ею дома. Хавьер Бардем играет самого Бога. Хотя местами по поведению он больше похож на дьявола: это, скорее всего, и есть ирония Аронофски. Одна из интерпретаций: Бог так любит любовь людей к себе (как и любовь к себе своей жены), что готов наслаждаться своей популярностью, даже глядя на то, как они разрушают все вокруг и уничтожают друг друга. Герой Бардема – нарцисс, как выражается сам режиссер. Бог по сюжету Библии создает Адама и Еву, а Бардем по сюжету фильма создает Эда Харриса и Мишель Пфайффер.
«Концовку Даррен решил сделать эффектной. Получилось даже слишком: настолько, что на самой жуткой сцене фильма в зале кинотеатра отчетливо слышался смех некоторых зрителей»
Адам, Эд Харрис, появляется в доме пары по сюжету действительно из ниоткуда. Как и его жена – Ева. Они нагло вторгаются в райский сад (кабинет Бардема), где Ева откусывает то самое яблоко (разбивает кристалл Бардема). Сыновья парочки – Каин и Авель – и убийство, следующее за их ссорой, тоже строго по Библии. Шумные гости – идолопоклонники, прорыв труб – аллюзия на великий потоп. Нападение на Мать и тот хаос, который происходит далее, – отсылка к тому, что мы все делаем с природой, бездумно расходуя ее ресурсы и не убирая мусор за собой. Концовку Даррен решил сделать эффектной. Получилось даже слишком: настолько, что на, казалось бы, самой жуткой сцене фильма в зале кинотеатра отчетливо слышался смех некоторых зрителей. Спецэффекты не всегда бывают уместными, Даррен, как бы говорят этим зрители. Так или иначе, в конце режиссер хотел подчеркнуть цикличность всего живого на нашей планете. Цикличность жен для мужчин в том числе.
Получилось у него это или нет – решать зрителям, жюри фестивалей и возможно даже Американской киноакадемии. Оскар такое специфическое кино обычно не получает, но не статуэтками едиными. После объяснений кто-то может как минимум задуматься не только о фигуре Дженнифер Лоуренс, которая, к слову, со времен съемок встречается с Аронофски, но и о бедной нашей природе. И впервые в жизни не выкинет окурок себе под ноги. Представляя при этом, что спасает Лоуренс, конечно. А это уже маленькая победа. Впрочем, вероятность того, что после сеанса вы не сядете в позу "Мыслителя" Родена, а захотите прозаично выпить бокал вина, отвлечься от сложных метафор и порадоваться жизни, все же гораздо больше.
