Анастасия Волочкова: «Все, что видно сегодня, - это жалкие остатки того, что должно было быть в Большом театре»
«Перезагрузка» Большого застала балерину в Твери. Приезжать в город за шесть часов до выступления - ее давний принцип. Во-первых, необходимо подготовиться и провести репетицию, во-вторых, дать обязательный мастер-класс для детей танцевальных студий.
В Твери Анастасия Волочкова своим правилам не изменила, однако, накануне выступление в ТЮЗе со своей программой «Аплодисменты», нашла полчаса времени и в прямом эфире радио «Комсомольская правда» (99,3 FM) ответила на несколько вопросов.
Первым - и самым злободневным - был, конечно же, о главном театре страны.
- Анастасия, 28 октября, наконец-то, открылся Большой театр. Вы в Живом Журнале написали, что сожалеете о том, что сейчас сделано с театром. И Цискаридзе тоже солидарен с вами. Неужели то, что мы видели в день открытия Большого театра по телевизору, это только блестящая обертка?
- Конечно. Телевидение имеет такую особенность украшать и приукрашать все, что только можно и нельзя. Но дело не в этом. Просто Большой театр для меня большую ценность, потому что я 5 лет своей жизни прослужила в этом театре, работала с великими мэтрами. А что касается реконструкции, действительно, демонтаж был в 2005 году, и то, что сегодня мы видим в Большом театре, понятное дело, все сляпано как попало. И сделано это потому, что ни для кого не секрет, что первый бюджет, который был выделен на реконструкцию театра, был полностью разворован. А второй, видимо, только частично. Очень жаль, потому что не то, чтобы зрительская часть, а даже репетиционная база не соответствует нормам и параметрам, для того чтобы можно было нормально работать. Там построены залы, в которых партнер не может поднять свою партнершу, иначе у нее будет сотрясение мозга, потому что она ударится головой.
- То есть такие низкие потолки?
- Да. Что касается раздевалок. Как можно построить гримерную комнату для 14 человек, в которой даже нет ни одного окна? Что касается зрительской части. Большой театр всегда украшали бронзовые ручки, которые были символичны для Большого театра. Это была лепнина из бронзы. Сегодня заменено какой-то пластмассой и покрашено.
- Неужели ничего от этого богатства не осталось?
- К сожалению, все было разворовано за эти годы. Все, что видно сегодня, это жалкие остатки того, что должно было быть в Большом театре.
- Анастасия, а вас приглашали на открытие театра?
- Нет, вы знаете, меня не пригласили. Ни меня, ни Николая Цискаридзе.
- Удивительно.
- Это очень удивительно. Я не могу сказать, что я сильно расстроилась, но я так предположила, там же был практически весь бомонд московский. Мне казалось, что как-никак я имела отношение к этому театру.
- Не просто имели, вы были примой этого театра.
- В общем-то, так и было. Но вы знаете, суть не в самом строительстве. Ведь вы понимаете, для меня в жизни (думаю, вы видите, судя по моим поступкам) всегда важна была не форма, а содержание всего того, что человек может сделать, всего того, что происходит в жизни. Ведь Большой театр это государственный театр, и а сейчас творческого духа там совершенно никакого не осталось. Можно сравнить на примере времени, когда в театре творил, правил и руководил этим театром Юрий Григорович, мэтр великий, в его время на сцене Большого театра в одно и то же время блистала целая плеяда танцовщиков, таких как Майя Плисецкая, Михаил Лавровский, Марис Лиепа, Владимир Васильев, Екатерина Максимова, Наталья Бессмертнова, Нина Семизорова, Александр Годунов, Александр Ветров, Гедиминас Таранда. Вы знаете, я не буду больше перечислять людей, чтобы просто кого-то не обидеть. Некоторых уже нет в живых.
Но дело в том, что это было тогда. А вы сейчас выйдите на улицу и спросите у людей: назовите сходу пять имен балерин, которые танцуют сегодня. Не только в Москве, вообще в России. Вы в тупик поставите этим вопросом.
- Но вас, Анастасия, назовут точно.
- Возможно. Может быть, потому, что имя известным стало. Но суть вопроса в другом. Просто сегодня самое важное это коммерция, это деньги. Но если бы эти деньги были направлены на творческие проекты и на творчество, то это одно. А когда девочек уже превратили не буду говорить, в кого, о каком творчестве можно говорить, если сегодня любой человек с деньгами может прийти и сказать: вот эта будет танцевать, а вот эта не будет? Знаете, мой пример поучителен. Я сама стала заложницей ситуации, когда в свое время директору сказали: вот эту, Волочкову, убрать любой ценой. Он убрал любой ценой.
- Я помню, вы через суд доказывали свою правоту.
- Я доказала свою правоту. Я сделала правильный шаг и очень смелый. Потому что я тогда защищала свои честь и достоинство в одиночку, за мной не стоял никто тогда - ни богатые мужья-спонсоры, ни просто какой-то человек. Я делала это одна, защищала свою честь и право присутствия на балетной сцене перед своим зрителем. Согласитесь, Большой театр это государственная структура, это же не частная лавочка.
- Это лицо России.
- По идее, было. Но это же не частный филиал банка какого-то.
- Анастасия, положа руку на сердце, вы ждали приглашения на открытие театра?
- Если честно, нет, конечно. Я понимала прекрасно, что я буду первым человеком, кого не пригласят. Я слишком много правды сказала за время, пока шла реконструкция, строительство, и вообще о том, что происходило в Большом театре. И я могу сказать, что даже когда я защищала свою честь в суде и выиграла суд, я прекрасно понимала, что меня на работе восстановят, но танцевать там не дадут. Так и случилось. С 2003 года я ни одного спектакля на сцене Большого не станцевала. И поэтому ждать приглашения на открытие – это было даже смешно.
С другой стороны, я настолько не пожалела. После того, что там сейчас происходит, и после того, каким образом меня убирали из театра, у меня даже нет ностальгии. У меня сейчас свой театр - театр Анастасии Волочковой. Это не здание, это проект, который живет. И я человек, который собирает сегодня залы своим именем. Я еще даже не народная артистка.
- Но вы заслуженная уже.
- Да, заслуженная. Я считаю, что народный артист - это тот, кто любим публикой, кто может действительно собрать свои концерты и собрать полные залы. О чем говорить? У меня свой коллектив, 16 человек команды, свои декорации, свое балетное покрытие, свет, звук. У меня своя концертная программа. Я танцую, пою, мне никто не дышит злобой за кулисами во время моих шоу.
- Хотя злопыхателей хватает.
- Конечно. Но в моей команде все друзья. У меня оперные звезды прекрасные. И вот мы таким коллективом путешествуем по миру и по России. Какая ностальгия? Опять лезть в это болото?
- Неужели нет желания выступить на сцене Большого театра?
- Вы знаете, я обязательно выступлю. У меня там обязательно пройдет бенефис - большой, яркий, красивый. А классические балеты я уже практически и не танцую.
- Вас обвинили в откровенном костюме в номере «Танго» на благотворительном вечере. Хотя, насколько я знаю, вы всегда танцуете именно в этом костюме.
- Я не знаю, что происходит с людьми. Честно говоря, я уже столько реакций на себя насмотрелась и наслушалась, что я просто перестала придавать этому значения. С другой стороны, если меня стали обвинять в последнее время за чрезмерную сексуальность моего выступления на сцене и моих танцев, пусть это будет мой самый большой недостаток - слишком открытый, сексуальный танец. Потому что я действительно всегда к этому стремилась, мне скучно томное классическое искусство. Я не могу себя такой представить больше. Да, у меня яркая, шикарная программа. Если кто-то хочет пойти и посмотреть скукотень, то у людей есть выбор. Да, я другая. Я детей и молодежь хочу привлекать к миру прекрасного и красоты, и делаю это ярко. Так, чтобы им было интересно на это смотреть. «Лебединым озером» или «Спящей красавицей» вы вряд ли сегодня соберете зрительный зал, особенно в регионах, и особенно молодежь вряд ли придет. И балет «Лебединое озеро», к сожалению, уже ассоциируется у нас у всех с путчем или с каким-то переворотом. Поэтому я ушла от этого направления, создала свой формат современного концертного шоу. И оно сегодня собирает залы, и мне интересно.