Взгляд на киевского поэта Алексея Зараховича
Украинский поэт Алексей Зарахович - самый настоящий киевский поэт. Мало того что он киевлянин, так он еще и про Киев пишет.
Его любимая стихия - вода. Киевские реки и озера звучат во многих сборниках поэта: «Табукатура», «Шаббат», «Река весеннего завета».
Я пишу о Киеве, не называя Киев. Но за каждым стихотворением прячется улица, дом, берег реки, то есть каждому стихотворению предшествует зрительный образ. Для меня Киев - это то, что проглядывает сквозь Подол, Крещатик, сквозь людей, воду и речной песок. Ахматова, желая похвалить человека, говорила: «Он слышит себя». Когда я покидаю Киев, я перестаю себя слышать.
Меня нет в соцсетях и блогах, но я понимаю тех, кто там пишет. У человека есть потребность оставить оттиск, и нужна восковая доска. Соцсети - это миллионы голосов, которые говорят: «Мы живы, мы есть!». Иногда это литература и почти всегда одиночество.
Слишком много чепухи, несообразности. И все это подается как главное, первостепенное. Вот и школа учит, как стать успешным, а по сути должна учить, как стать счастливым. И это понятно: успешным стать легче, чем счастливым, - иллюзия единственно возможного пути, а на самом деле самого короткого. Забавно читать статистику вроде: «В Средневековье средняя продолжительность жизни не превышала 30 лет». А кто сказал, что сейчас превышает? Современный человек очень быстро взрослеет и перестает быть собой. Зато живет долго.
Юность любит окликать себя вопросами «зачем?» и «почему?». Чем старше становишься, тем жестче вопрос - о чем человек? - как спрашивают о книге - о чем книга, о чем человек. Но здесь же и возможность посмотреть на свою жизнь, которая, как всякая жизнь, лишена видимого сюжета, и попытаться угадать и сюжет, и композицию, и замысел. Это и есть форма благодарения.
Мотив в поэзии нельзя придумать, сочинить, он возникает сам, как отголосок того, что ты видел, чувствовал, пережил. В моем случае это мотив воды, реки, озера, всего того, что ассоциируется с водяной стихией, - та призма, сквозь которую просвечивает реальность. Стихия воды учит живописи, текучести, отдающейся на волю случая или застывшей, но всегда точной, то есть - единственно возможной. Река сама по себе развернутая метафора: войдешь в воду - станешь фигурой реки-речи, останешься на берегу - научишь плавать других.
Часто вспоминаю озеро размером с кухню в хрущевском доме: в центре - единственная лилия, под которой жила одна-единственная щука. То есть ты проходишь мимо и видишь: стоит щука, плавает лилия. Ее ни один рыбак и не думал ловить, просто проходили мимо или заглядывали в озеро - да, все по-прежнему, и лилия, и щука. Нынче на том месте дом, и живут в нем ни в чем не виноватые люди, а чуда нет.
Еще вспоминаю: мне 14 лет, листаю черно-белый календарь, посвященный изобразительному искусству. Отсутствие цвета и плохая печать придают загадочность античным статуям, но плохо согласуются с живописью. И вдруг - эта картина. Странно, как вообще она попала сюда, в этот пантеон: Антон Мауве - художник малоизвестный. О нем если и вспоминают, то в связи с Ван Гогом, считавшим Мауве своим учителем. Ничего этого я тогда, в свои 14 лет, не знал - просто зачарованно смотрел, как овцы, ведомые пастухом, входят в лес. Картина так и называется: «Овцы в лесу». Последнее место, где нужно быть овцам, но они уже здесь, потому что так легла дорога, так идет пастух.
Автор фото-Владимир Харченко
