Моника Беллуччи: Могу и убить
ПЕРВАЯ же ее картина на французском языке «Квартира» принесла Монике французский эквивалент «Оскара» - «Цезарь» - и встречу с будущим мужем, известным французским киноактером Венсаном Касселем. С тех пор они вместе снялись в семи картинах, включая вызвавшую скандал своей сексуальной откровенностью драму «Необратимость». Но, когда Моника появилась в сенсационном супербоевике «Матрица», ее имя тут же стало известно всему миру. Мы встретились с Беллуччи в одном из павильонов студии «Уорнер Бразерс», выпустившей «Матрицу». Она пришла на встречу в элегантном черном брючном костюме и белой декольтированной блузке. Поверьте очевидцу, в жизни актриса не менее хороша собой, чем на экране.
- МОНИКА, твоя героиня Персефона в «Матрице» хоть и электронное создание, но тоже ищет настоящую любовь. А ты, существо из плоти и крови, когда впервые испытала это чувство?
- Мне было 14, когда я влюбилась в парня 18 лет. Первая любовь - самая важная. Разве можно ее забыть?! Ты же знаешь, я - итальянка! Для меня не бывает полувлюбленности, полуотношений. Из ревности я могу и убить. Персефона целует, но она и убивает. Эти вещи всегда идут вместе - любовь, страсть, смерть.
- А любовь к кино? Откуда она у тебя? Когда я верю в проект, в историю, которая рассказывается, я готова вложить в нее всю себя
- Я снимаюсь в кино, потому что всегда мечтала стать такой, как замечательные, невероятные актрисы: Софи Лорен, Джина Лоллобриджида, Сильвана Мангано, Моника Витти. Они меня очень вдохновляли. Для меня большая честь, когда меня с ними сравнивают. Ведь я родом из маленького городка. В нем все знали друг друга, и жизнь там была просто удушающей. Я все время сражалась, чтобы быть свободной и независимой.
- Как и большинство европейских актеров, ты довольно свободно чувствуешь себя, обнажаясь на экране, участвуя в постельных сценах. Есть ли у тебя по этому поводу какая-то своя философия?
- Сначала расскажу забавную историю из кинематографической практики. В фильме «Малена» мне пришлось играть некоторые сцены обнаженной с молоденьким мальчиком. Он меня в фильме целует. По сценарию, это лишь его фантазия, но на самом деле актеру пришлось целоваться по-настоящему. Он был просто шокирован! Парень умирал, ну просто погибал! Бедняжка! Я так позабавилась! Что касается «философского обоснования» секса на экране, то я считаю, что чувственность - нечто совершенно натуральное. Это нельзя сыграть. Это у тебя есть или нет! Я начинала карьеру в мире моды и рано научилась играть своим внешним обликом. Для актера тело - инструмент выражения. Я люблю повторять: у пианиста есть рояль, у гитариста - гитара, а у актера нет никакого другого инструмента, кроме собственного тела. Я против вульгарного секса на экране, но не против здоровой чувственности в кино. Признаюсь, однако, что куда легче играть эротические сцены с собственным мужем. В «Необратимости» нам пришлось сниматься в очень мрачных сексуальных сценах, но мне было довольно легко все это изображать, поскольку рядом был муж, а не чужой мужчина. Наши отношения с ним - это точка отправления для творческого воображения. Со всеми остальными - игра. Ведь иногда приходится играть очень глубокие, интимные сцены с людьми, которых, по существу, не знаешь. Возьмем, например, поцелуй с Киану Ривзом в «Матрице: Перезагрузка». Иногда очень трудно найти глубину в такой сцене, когда не очень хорошо знаешь партнера. Но мы много говорили с ним, с режиссерами и потратили много времени, снимая эту сцену. Много-много дублей сделали. В итоге все было не очень болезненно и получилось неплохо.
- РЕБЯТА из американских съемочных групп отзываются о тебе как об одной из самых смелых актрис. И не только в кадре, но и в жизни.
- Это комплимент! Когда я верю в проект, в историю, которая рассказывается, я готова вложить в нее всю себя. То же происходит и в реальной жизни. Чтобы утвердить себя в ней, нужно бороться. Особенно женщине. В 50–60-е годы, когда Джина Лоллобриджида, Софи Лорен или Клаудиа Кардинале приезжали работать в Америку, они уже были большими звездами благодаря итальянскому кино. Мне же пришлось начинать с самого начала. Я приехала в Париж. Никого не знала, и меня никуда не хотели брать, потому что я, понимаешь ли, итальянка! Но у меня получилось. Теперь я в Америке. И воспринимаю это не как борьбу, а как страсть. Как любовь. Я люблю то, чем занимаюсь.
