Ксения Собчак ломает женщинам судьбу и мозг
А накануне он выпустил новую книгу - «Черная обезьяна». С нее, собственно, мы и начали разговор.
- Я был в Лондоне, - рассказывает он, - ко мне подошел афроамериканец и сказал, что читал все мои книги, они ему очень нравятся. На отличном русском. Спрашивает: вы что-то новое написали?
Говорю: да, в новом романе часть действия - в Африке, молодые африканцы воюют друг с другом. Как называется? Я говорю: «Черная обезьяна». Возникает мрачная пауза...
Но это не расистский, это толерантный роман. Просто есть вполне поверхностная идея о том, что человек завершил круг своей эволюции. Произошел от обезьяны, превратился в человека, а потом опять стал превращаться в обезьяну. В такую постыдную отвратительную черную обезьяну. Мой роман - об этом.
Говорят еще: «Не думай о белой обезьяне». Еще есть аллюзия к есенинскому «Черному человеку». Черная обезьяна - то же самое, только хуже.
- «Черный человек» - персонаж Есенина, говорят, поэта и погубил!
- А я хочу свою «черную обезьяну» истребить заранее, чтобы она не поступила со мной, как с Есениным.
- Мне нравится книга «Патологии» о Чечне, такое мужское чтение. А как-то увидела вашу колонку в журнале «Гламур» - подумала: какой размах у него. То выпущенные кишки, а то для девочек - про «влажное тело».
- Мне периодически предлагают писать для глянцевых журналов. Это помогает сформулировать отношение к самым разным вещам. Что вы думаете о дамских сумочках, о воспитании детей, о женской измене? Я ничего про это не думаю, но если просят написать, приходится подумать и написать.
- Могли бы написать от лица женщины?
- Никогда. От лица собаки или жука было бы проще. А что у вас в голове - даже не представляю.
- По-вашему, сейчас в литературе эпоха не героев, а маленьких людей...
- Первую часть фразы я говорил, а вторую нет. Название - «маленькие», «лишние» люди - из XIX века, оно уже ничего не объясняет. Не время героев сейчас - в том смысле, что герой самим своим существованием раздражает людей. Напоминает, что с людьми происходит что-то не то. Раздражает своей свободой, вменяемостью, детским отношением к миру, когда открыто говорит, что ему не нравится. Люди не готовы принять своих героев. Но без героев не может существовать ни общество, ни государство, ни нация.
- В начале прошлого века в разрушителях «старого мира» видели «грядущего гунна», хама. А кто теперь грядет?
- Это лишь филология - гунн, хам. Смотрите, что показывают в Каннах, что говорят мировые писатели, художники. У всех апокалиптические предчувствия. Судя по всему, либерально-прогрессистская модель развития мира зашла в тупик, она ничего не объясняет и не делает нас счастливее. Тот, кто явится как гунн и хам, как-то донесет до нас эту весть. И все поймут, что менять гаджеты по 33 раза в год - не предназначение человека. Есть вещи важнее -
свобода, мужество, семья.
- А многие сейчас не хотят жениться, женщины рожать не хотят.
- Спустя 20 лет они придут к выводу, что важная часть жизни прошла. Женщины в 45 - 50 иначе ощущают одиночество, чем мужчины. Они чувствуют себя в разреженном аду... Вот это женское представление: «Быстренько себя обеспечу, накоплю денег, выстрою вокруг полянку, а потом буду жить для себя и, может, рожу или усыновлю ребенка» - это самообманка. Погоня за своим хвостом. Ничего этого не будет. Это модное ощущение жизни, навязанное людьми типа милой Ксюши Собчак, вредоносно и ломает женщинам судьбу и мозг.
- Говорят, вы присутствовали на родах жены. Это же жуть. Зачем вы туда пошли?
- Ничего страшного. Прекрасное жизнеутверждающее действо. Женщине, конечно, больно, но я подобной радости не испытывал даже от собственного рождения. Это ни с чем не сравнимо по степени понимания того, что жизнь прекрасна, что Бог есть, что счастье возможно.
- Ваша жена похожа на жену писателя?
- Нет. Она, к счастью, не собирает статьи про меня, не вырезает мои фото из журналов, не ведет мою переписку, не ругается с моими недоброжелателями. Вообще не имеет ни одной привычки жены писателя. За что я ее очень уважаю.
- А завтраки приносить на подносе, с полотенцем стоять, когда муж ест?
- У нас трое детей. Она, может, и стоит с полотенцем, но не около меня.
