Перед тем, как ты посмотришь премьерный спектакль Молодого театра Тот, Тот и другие, настоятельно рекомендуем прочесть небольшое творение драматурга Иштвана Эркена. А затем, познав игривый нрав сочинителя, тебе не составит особого труда предсказать события, свершившиеся на премьере «Тот, Тот и другие». Известную сюжетность и текстовость комедийного рассказа венгра режиссер самую малость переработал, создав новую самостоятельную «авторскую» версию, получившую достаточно изобретательное и весьма ироничное воплощение. В чем видна безусловная заслуга постановочной группы в составе режиссера Бела Меро, художника по костюмам Ларисы Черновой и художника-постановщика Владимира Карашевского. Ну и, конечно, актеров во главе с Тамарой Яценко (Маришкой) и периодически солирующими Игорем Портянко (Майор) и Ярославом Чорненьким (Тот). Не стоит забывать и «пластический» аккомпанемент действию – доченьку из семьи Тотов – Агику, молодую театральную профессионалку (Иванну Бжезинскую), делающую заявку на отчетливо комедийное дарование.
Чем интересен Молодой театр, так это своей репертуарной политикой. Когда по театрам Киева кочуют «раскрученные» авторы в немереном количестве, то совершенно понятно, что оригинальных произведений на всех не хватает и потому на афишах на Прорезной изредка появляются неизвестные зрителю французские и венгерские авторы К.Фетрие, Б.Меро и прочие. Молодой театр своими театральным содружеством с забугорными режиссерами завлек в репертуарное своеобразие новые имена, которые существуют здесь в единственном экземпляре. А учитывая, что для обычной публики, которая является массовой, все-таки новизна потехи – это круто, куда привлекательнее замшелого старого играния, стоит признать, что театр поступает совершенно правильно.
«Нетленкой» данную драматургию, конечно, не назовешь. Это милый пустячок, да и только. Соответственно, и задачи актерам поставлены простенькие, почти учебные. Все, что от них нужно в этом спектакле – остроумничать да комиковать. Впрочем, такие спектакли – простенькие, но со вкусом – как нельзя более кстати, когда на киевских сценах у маститых театров столько вульгаризма. Ее фарсовый ватерпас вполне приличный – постановка изобретательна, смешна и весьма легка. Как то изделие в вертепном ряде, не то чтобы супер-пупер, однако завсегда потребно как чудесное лекарство от тоски. Постановка больше разговорного толка, а значит, большое значение приобретают постановочные ходы и актерское мастерство. Равно как и сценический дизайн. Фрагмент дома брандмейстера Лайоша и его семейства, с бытовой принадлежностью, задекорирован венгерским орнаментом. Это колоритное национальное буйство покрывает собой стены, столы и даже кровать. А в центре особнячком стоит туалет, в котором не в меру разбушевавшиеся герои будут впоследствии прятаться, пить пиво, петь песни и даже переодеваться…
Серьезности и вдумчивости в Тотах и вправду немного, хотя эта пьеса, полагаю, очень наглядно уподобляется нашей теперешней жизни. Да и трудно вообразить, чтобы Иштван Эркен, как бывалый драматург, дергавший за ниточки канву повествования, писал «Семейство Тотов», не имея в виду ничего конкретного. Меняются времена, но суть театра – нести своей работой развлекательность – остается неизменной. Прельщая и обольщая, на сцене правит балом трудотерапия или, наоборот, никогда не «засыпающая» фантазия Майора. Он здесь – вдохновитель, режиссер и дирижер этого странного, растворенного в шумной игровой стихии, хаотичного, но стильного действа, где дуролом, с повадками вождя, пожалуй, карикатура не иначе как на Гитлера – глуп и одиозен во зле до тех пор, пока его не убивает доброе, наивное семейство Тотов. В остальных ролях нет и одного героя, кто хотя бы на миг не спрятал лицо под маской и не искал при этом выгод…
Вот, например, Валерий Легин (почтальон) с его слабоумием… Этот идиотский типаж преимущественно смахивает на персонажа из Ярослава Гашека, нечто сходное со Швейком. Легин без обмана и правдиво старается изобразить мечущего олигофрена. В нем присутствует точно передаваемый образ и душевность. Ему достаточно известного доверия в положении идиота и многообразности «шута горохового»… А вот манера госпожи Маришки предполагает одновременно невероятный, почти как «синтезатор смеха», комический напор и легкость, что на первом представлении особенно удалось актрисе старшего призыва – Тамаре Яценко, лицо которой - маска, реагирующая на все перипетии легко и свободно, без видимых усилий. Актерский талант Тамары Яценко вызван одаренностью божьей в экспромте, умеющей развернуть многомерный лик даже из тривиальных слов.
Бесспорно, не только три персонажа обогатили постановку весьма остроумную, праздничную, в духе «а-ля рассмешу». Но и другие актеры. С мириадой трюков и драйвом. С большим количеством изысканных трансформаций и аллюзий - тонких и толстых, на дураков и умных.
