То образ,… то знамение,… то чудо

Если бы не моя поездка в маленький, живописный городок – Каменец-Подольский, то я никогда бы в полной мере не ощутил соединения природы Его с тем местом, где земля щедро вскормила и наполнила его тем талантливым и неповторимым видением прекрасного, обозначенного и отраженного в многообразных сюжетах и образах его творчества.

Менее всего я намереваюсь умом и здравомыслием подвергать суду моего пристального внимания его талант, его судьбу, достоинства его картин – «сочинений». Скажу лишь, что первые, увиденные мною полотна, стали для меня исчерпывающим откровением, объем которых не мог разрастись, измениться в ощущении неизбежной удачи от знакомства с ним.

Все больше любуюсь его картинами, как бы вольной, вдумчивой, но подлежащей благовоспитанной дисциплине манере письма, составляющей грациозную формулу. Виктор в высоком смысле этого слова - настоящий Художник. Для его личности и судьбы изначально и заглавно то, что он – Творец. В эту его жизнь входят доблесть, доброта, отважная и непрерывная спешка пульса и нервов, благородство всей его 48-летней жизни. Каждая моя встреча с ним по собственному представлению – подарок судьбы и любование его творчеством. Мне не нравится, когда человеческое лицо являет собою скучное, не захватывающее зрелище. Человек обязан служить человечеству или развлечением, или поучением, или защитой от душевных треволнений. И лицо – всегда портрет взлета Души. Именно таковым и есть Виктор – служитель прекрасного, с безукоризненной самоотверженностью большого художника, выполняющий свое главное предназначение - творить благое.

О Викторе не хочу думать во времени. Не во времени дело, не в разнице творческих изысков коллег по письму, а в его безбрежной сердечной расточительности, дарительности: было бы кого и чему обучить, за кого-то просить, беседою душевной настроить на лад, жить и веровать в непреклонность всесущего. Время Виктора Дейсуна – это время напрямую касающееся нас. Он делает нас соучастниками истории украинской живописи и того, что нам по возрасту или другим недостаткам было не доступно.

Первый раз я увидел Виктора много лет назад. Тогда в долгом вечернем сумраке его мастерской я заметил небольшого роста человека, и в скромном, тихом лице - глубокое выражение какой-то страстной сосредоточенности и доброй печали. Остро черные, пристально нацеленные зрачки, придавали его простым чертам многозначительность среди картин, украшающих комнатку своим живым многоцветием. Особенностью его творчества для меня есть то, что в будничном и привычном он отгадал возвышенность и красоту, сделал их предметом искусства.

Порою сложным узором, несколько необузданным мазком думает в своем творчестве Виктор. Но не нарочитость тому виной, а серьезная и подлинная сложность, которую ощущает в мире и в себе наивно проницательный художник - сильно, азартно устремивший вскачь свое воображение, руки, зрение… Его картины смотрят вокруг и охватывают темы размышлений о бесконечном, вечном, о том, что рядом и внутри нас и нет такой малости, которая не показалась бы ему незначительной, не располагающей к раздумью. Многие чудеса заимствованы и положены на холст его явлений: и мелькнувший фонарь, такой таинственно-светлый, и белый архипелаг сада за брамой непростого и сложного мира, и дивный овал человеческого лица буйно расцвеченного радугой цветов, и черный куст в розовом пространстве, и роспуск танца любви. Это его жизнь равная стилю; его «речь» в полотне всегда собственная, его талант, не имеющий даже двоюродного родства с остальными классическими сочинениями - одинокость, уникальность, несхожесть ни с кем.

Жизнь благосклонна к художнику в своем, особенном смысле. Словно она знает возможное сиротство его детей-картин; все терзания и скитания, которые могут выпасть на их долю. И за это она так сверкает, сияет, пахнет, одаряет, принимая перед творцом позу такой красоты, которую никто другой не может увидеть. И вот эту-то жизнь, столь заметную художнику и столь им любимую, полагается быть готовым в какой-то момент отдать другим. Взыщут или нет? Поймут или нет? Но художник к этому отчаянно готов. За то, что мы называем божьей милостью, – страшно подумать – какая за это немилость всех других обстоятельств. Трудное совпадение того и другого Мастер кисти принимает за единственную выгоду и благодать. Он - Художник и зовут его Виктор Дейсун. Свободный человек – вот первая мысль о Герое, смело выпустившем предписание божественного духа на волю, творить и делать своим творчеством счастье на века…

Читай также