Юрий Мороз. «Братья Карамазовы». Превратности экранизации классики

Роман известного русского писателя Федора Достоевского “Братья Карамазовы” давно привлекал кинематографистов своей необычайной образностью и сюжетностью. Начиная со времен Великого немого, режиссеры приступали к постановке этого произведения. Вспомнить хотя бы экранизацию романа 1915 года Виктором Турянским, американскую постановку 1958 года Ричарда Брукса, одноименный трехсерийный фильм Ивана Пырьева 1969 года, фильм режиссера Ренита Григорьева “Мальчики” по мотивам десятой главы романа, снятого в 1990 году, и две современные экранные версии “Братьев Карамазовых” 2008 года, снятых параллельно в Чехии режиссером Петром Зеленкой и в России Юрием Морозом.
Как мне кажется, все экранизации “Братьев Карамазовых”, как, впрочем, и экранизации любого классического произведения, страдают некой фрагментарностью и беглостью изображения. Это понятно, потому что в границы двух-трех серий обширный сюжет двенадцати книг (четырех частей, двух томов) Достоевского вложить достаточно трудно, да и элементарно – скопировать классический сюжет Федора Михайловича просто невозможно.
Современная система сериалов наиболее приемлемый вариант для воплощения классики на экраны. Это вовремя поняли кинематографисты и уверенно проторяют найденный путь, например: В. Бортко, снявший сериальных “Идиота” и “Мастера и Маргариту”. Не остался в стороне от творческих поисков на стезе экранизации классики и автор фильмов “Каменская” и “Дети Ванюхина” Юрий Мороз, представив зрительской аудитории собственную версию “Братьев Карамазовых”.
А относительно экранизации добавлю, что подробное перенесение сюжета на экран – не основная проблема этого вида киноискусства. Самое главное в экранизации – это, наверное, найти эквивалент переноса литературы в пространство кино, передать атмосферу, дух оригинального произведения. А это задачи не из легких. Как-то мне пришлось посмотреть по TV три экранных версии одного эпизода “Идиота” (когда Настасья Филипповна бросает сто тысяч в огонь) из фильма Ивана Пырьева, из фильма Акиры Куросавы и французского фильма с Жераром Филиппом. Более всего поразило то, что эпизод из японского фильма максимальнее всего отвечал оригиналу, хотя и актеры были, конечно, японцами, и сюжет фильма тоже перенесен на японскую почву и временные рамки самого действия были более приближены к современности. Наблюдая эти версии одного и того же фрагмента, как-то наглядно стало понятно, что в экранизации намного важнее само перенесения атмосферы, духа произведения, а никак не отображение сюжетных коллизий и литературной атрибутики, и что главное – гений кинорежиссера должен соответствовать гению писателя. В наведенном примере – мощность таланта Куросавы полностью отвечала глубине слова Достоевского, экранный вариант был почти тождественен литературному и средствами кино передавал всю силу и суть литературного аналога. Вообще, чтобы достичь такого соразмерного соответствия нужно полностью перелопатить оригинал, переписать и перекроить его для естественного и безболезненного перенесения в плоскость экрана. Андрей Тарковский, например, несколько раз переписывал “Пикник на обочине” вместе со Стругацкими, чтобы в результате явился на свет киношедевр “Сталкер”, который своей мощностью удивил даже самих авторов повести. Переписывания литературного произведения и приложение его к кинематографической специфике стало обычной практикой в экранизациях.
Однако в кино существует еще один путь экранизации – более сложный – бережное следование сюжету и литературной основе первоисточника.
Надо отвести должное Юрию Морозу, который в своей трактовке “Братьев Карамазовых” пошел вторым путем, он выбрал путь подробного перенесения гениального текста Достоевского в мир кинореальности.
Работая над съемками «Братьев Карамазовых», режиссер призывает художников фильма создать декорации максимально приближенные к реалиям времени, о котором повествуется в романе, костюмеров шить костюмы для персонажей за тогдашними образцами, гримеров подбирать соответственный грим, а актеров на зубок учить тексты Федора Михайловича, любую импровизацию Юрий Мороз не признает, он принуждает исполнителей думать согласно Достоевского. Все это, конечно, положительно влияет на воспроизведение литературно-исторической атмосферы в фильме, так как известно, искусство кино любит детали и любовно-придирчивое отношение к воспроизведению любой исторической эпохи (и каким-то невероятным образом такой методический подход отображается чудом на экране!).
Под эгидой Ю.Мороза оператор Николай Ивасив настраивает камеру на классический лад. Он удачно черпает воодушевление из художественных работ ХІХ века, используя живопись М. Нестерова (в эпизодах, которые изображают Алешу Карамазова), картины П. Федотова (в изображениях Ивановых галюцинаций), картины И. Репина ( в бытовых сценах) и т.п. Это оказывает благотворное влияние на воспроизведение духа эпохи Достоевского, создает необходимую среду существования для героев “Братьев Карамазовых”.
И вот в эту мастерски воспроизведенную литературно-историческую среду Юрий Мороз и поселяет героев психологически-философской эпопеи Федора Достоевского “Братья Карамазовы”.
И именно в трактовке образов, которые населяют этот воспроизведенный мир Достоевского, Юрий Мороз делает неожиданный шаг, – он отдает роли совсем не типажным (какими их привык видеть обыватель, даже искушенный в киноискусстве) актерам. Наиболее прогрессивным и неожиданным является, на мой взгляд, приглашение на роль Дмитрия Карамазова Сергея Горобченко. Это убивает наповал всех критиков – суперсовременный красавчик и покоритель сериальних сердец Горобченко, этот напомажено-лощенный man, пристрастие экзальтированных девушек – и вдруг Митя Карамазов: клубок страстей и нервов, гуляка и кутила, человек порочный и вместе с тем человек, который ступает на путь просветления... Такой выбор режиссера поразил даже самого актера. Но это нисколько не повлияло на рисунок его актерской игры и перевоплощения в образ поручика ХІХ века. Каким-то странным образом он перевоплощается в героя Достоевского, отыскав внутри своего естества те душевные нюансы и эмоциональные движения, которые руководят поступками его героя, он достойно показал, что мундир поручика ему по плечу. На самом деле, для Горобченко шили одежду костюмеры, а вот другому герою, Смердякову, не пришлось этого делать. Потому что, как утверждает режиссер, и телосложение и рост актера Павла Деревянко соответствует росту и телосложению современников Достоевского, и актер надевает в кадре раритетный тогдашний сюртук. Возможно, именно этот факт повлиял на то, что образ Смердякова в фильме один из лучших. А может, актер примерил этот образ к лицу нашего современника, указав на то, что Смердяков живет в каждом, и то, что скрытые комплексы и подсознательные желания однажды каким-то неожиданным образом могут вырваться наружу и произвести на свет непредсказуемые поступки.
Вообще, надо сказать, что актерский состав экранизации “Братьев Карамазовых” поражает. Актеры выступают в непривычных и, как это не странно, в таких естественных для себя амплуа. Анатолий Белый – умопомрачительный Иван, психофизические данные его актерских возможностей просто заставляют горько-горько плакать из-за того, что теряет современный кинематограф, снимая такого актера в тупых сериалах. Или если, например, взглянуть на Сергея Колтакова в образе Федора Карамазова, то также можно зарыдать навзрыд, почему этого актера снимают так мало??? Его трактовка образа старого Карамазова возникает в непривычном ракурсе. Он играет не карикатурного отъявленного негодяя, а человека, которого одолевают страсти, который выступает рабом своих скрытых желаний и который ищет удовлетворения этих страстей и желаний, не пренебрегая даже преступными методами. Актер ищет подсознательные мотивации таких вот проявлений своего героя. Мы видим его слезы от какой-то сусальной газетной истории и вместе с тем невменяемую жестокость относительно своих детей, какое-то болезненное сладострастие и почти детское оправдание собственным негодным поступкам. Актер, кажется, нарочно не проводит четких граней в своей игре для проявления особых нюансов и полутонов у своего героя, он играет старика Карамазова таким, как тот есть на самом деле, каким его создала природа и общество. Федор Карамазов является перед зрителем чрезвычайно цельным, неким обычным прожигателем жизни – и его иногда даже становится жаль, когда он очень уж становится сентиментальным.
Чтобы не пускаться в такие вот подробные разборки каждого образа в отдельности, скажу, что чудесными в фильме есть роли госпожи Хохлаковой, Екатерины Ивановны, Алеши Карамазова, всего семейства Снегиревых. Вообще, сама новелла о семье Снегиревых может полностью существовать как самостоятельное произведение, достойное наилучших похвал. Очевидно, дается в знаки то, что эта история в демонстрации на русских каналах отсутствовала из-за недостаточности демонстрационного времени. Поэтому она и смотрится достаточно обособленно в контексте фильма.
Вообще, если говорить о романе Достоевского, то на его основе можно снять ряд сериалов: история Дмитрия Карамазова, история Ивана Карамазова, история Алеши, история Федора Каразмазова, история господине Хохлаковой, история Груши, история Смердякова и т.п. Потому что каждая линия романа, каждый взгляд на событие, в данном случае – убийство старого Карамазова, имеет свою интерпретацию и заслуживает особого внимания и основательного анализа.
Хочу еще обратить внимание на то, что музыка в фильме Юрия Мороза, также как всегда в его произведениях, имеет особую драматургию. К “Братьям Карамазовым” музыку написал Энри Лолашви, и она имеет фоновый характер (в отличие, допустим, от картины “Каменская”, когда музыка в некоторых эпизодах выступает главным персонажем фильма, когда она руководит героями и те подчиняются ей, идут вслед за ней). Так вот, в “Братьях Карамазовых” музыка идет в унисон изображению, она оттеняет эмоциональные стороны душевных страданий героев, на определенную долю тона усиливает атмосферу, и только иногда, как, например, в заключительной сцене, становится едва уловимым лейтмотивом, да и то лишь на определенный миг. Складывается впечатления, что режиссер боится заглушить музыкальным сопровождением рассказ, придать таким образом фильму ненужный пафос. Хотя в кабацких сценах музыка и, вообще, шум звучат довольно громко, однако они не портят звукоряда произведения.
Я нарочито концентрирую свое внимание на выигрышных аспектах сериала, так как именно они отличают данную экранизацию “Братьев Карамазовых” от других постановок, утверждая, что идеи, провозглашенные Достоевским, актуальны и сегодня и заслуживают на то, чтобы к ним обращались и изучали их.
Возможно, для того, чтобы фильм вошел в категорию “наилучший фильм всех времен” Юрию Морозу немного не хватило собственной авторской свободы в воспроизведении классики, отлетного уровня киноинтерпретации, но все равно его фильм “Братья Карамазовы” – наилучшая современная постановка известного романа. А вот, выдержит ли картина испытание временем – покажет само время, так как очень уж в разных весовых категориях находится фильм и роман: на одной стороне весов находится произведение Юрия Мороза, на другой – Достоевский…

© Рыженко Татьяна,2009

Украинский вариант статьи читайте на ХайВей:

http://h.ua/story/214286/