Безумное путешествие, которое никогда не заканчивается: разговоры с художником Андроидом Джонсом, часть 1

На часах - без пяти двенадцать. После затянувшейся вполне обычной июльской жары старт этого дня более чем контрастен: стена дождя, много серого и холод. Впопыхах мы допиваем картонный уличный кофе и ныряем в темный уют столичного планетария: нас ожидает встреча с американским художником, и как знать, пригодится ли заготовленный список вопросов.
В полумраке встречает куратор выставки Оксана, а в холле, посреди атмосферы подготовки экспозиции, уже вырисовываются очертания скорого знакомства зрителей с буйством фантазии Андроида Джонса.

Говорят, прежде чем научиться чему-то, следует потратить на это тысячи часов времени. В случае с художником это тысячи ужасных рисунков и куча терпения. Я много чего нарисовал прежде чем научился понимать свои слабые стороны.

Да, мне повезло. Я родился в 77-ом, и мой первый опыт знакомства с планшетом Wacom произошел где-то в 95-ом. Я тогда осваивал масло и много времени посвящал этой технике. Год спустя уже пользовался планшетом вовсю. Тогда не было возможности писать по экрану, я до сих пор отдаю предпочтение планшетной версии.

Краски пришли позже. Я очень любил рисовать маркером. Карандаш, пастель - все все это мне очень нравилось. Я любил линии с детства, но мне посчастливилось иметь хороших учителей, прививших мне любовь к цвету и понимание силы света. Помню, меня как-то усадили и на примере белой стены объяснили природу всех тех вариаций тонов, которые создает освещение. Я был ребенком и для меня это стало большим открытием - понимать объемный мир во всех цветовых ньюансах.

Это мир, в котором столько прекрасного, чему стоить учиться. Это захватывающее путешествие, хотя поначалу пугающее. Позже эта любознательность очень мне пригодилась: с уже поставленной техникой было сравнительно легко освоить планшет на классах по анимации.

Через несколько десятилетий, в середине июля 2015 г, Эндрю зашел в своих экспериментах действительно далеко, даже в географическом плане: его очередное мировое турне "Самскара" стартовало в Киеве. И это дебют в художника в мире сферического кино.

Нас было трое в семье, родители с большим энтузиазмом занимались нашим воспитанием. Они действительно поощрали нас во всем. Отец увлекался абстрактной живописью, мать - акварелью. Они не были профессионалами, но их отношение к искусству, их понимание моего интереса были той важной атмосферой, в которой я мог расти. Развитие всего, что связанно с искусством у ребенка, очень зависит от внешних стимулов, от среды. Я помню, как мои рисунки радовали маму, и видя производимый эффект, видя позитивную реакцию, я получал ту энергию, которая вдохновляла меня идти дальше. Это был своеобразный язык любви, оттуда моя страсть к экспериментам.

Нет. Я вырос на ферме в Колорадо - тихое место, изолированное. Никаких тебе дорожек, никаких скейтбордов или баскетбола. Много времени и поддержки родителей. Сравнительно рано я понял, что быть художником - очень интересный способ взаимодействовать с миром, видеть, как люди воспринимают твое творчество, реагируют. Я был не столь силен, скажем, в математике или спорте, поэтому пока одноклассники искали себя, у меня уже была сфера, в которой я ощущал свой потенциал и перспективы. Каждую среду я брал уроки искусства и знал, что это мой путь.

Ничто не ново под солнцем - этот эвфемизм, как и аппеляция Эндрю к известному изречению о карликах, стоящих на плечах гигантов, - немного печальная констатация того, что сегодня человеку все труднее проявить себя, сотворив нечто поистине новое. Для одних это роспись в бессилии и ревность по отношению к талантливым поколениям предшественников, которым посчастливилось поучаствовать в пире оригинальности, креатива и открытий. Для других это шанс и вызов: ведь карлики-то и стоят выше, и видят дальше. Действительно, мир, пожалуй, никогда не видел такого буйства возможностей, инструментов, техник. С угасающим пиететом относясь к былым мастерам, современность экспериментирует в диапазоне от новых форм стрит-арта до миниатюрной бумажной пластики, от изощренной компьютерной анимации до мобильной скульптуры Тео Янсена. О самоповторении и отсутствии пространства для креатива уже и язык не поворачивается что-либо говорить - при нынешних-то возможностях.

Живописцы, чье творчество меня так сильно вдохновляет, - Веласкес, Рембрандт, Леонардо - в совершенстве овладели техникой. В смысле, когда ты видишь, во что способны преобразиться сухие пигменты и волос животных на клочке холста, понимаешь - это подлинное мастерство. Мы можем анализировать с точки зрения, скажем, композиции или фотореализма их работу, но для меня важна способность материала, технологии расширить способности человека творить. И каждое новое открытие, каждая новая креативная возможность для меня - это в каком-то смысле обязательство. Я ощущаю обязательство, благодарность и потребность использовать все возможные инструменты в своей работе. Я использую разные программы, некоторые с другой целью, чем та, с которой они были созданы. Это как ощущать связь с поколениями людей, вложивших свое время и усилия в создание инструментов и материалов, которые будут стимулировать творчество других людей и которые выйдут за рамки первоначального своего предназначения. Это очень вдохновляет.

Сама история искусства во временном смысле - непрекращающийся длинный разговор. Художники разные, разные методы. Мне нравится исследовать, находить что-то у мастеров Ренессанса, что-то у Эгона Шиле и немецких экспрессионистов, что-то у Пикассо. Мастера Ренессанса искали и находили то, что в их время можно было назвать самой передовой технологией! Будь то пигменты, кисти или технологии подготовки полотна - или, скажем, камера обскура. Они не привязывались к прошлому. Мне кажется, они пытались двигаться вперед, исследовать. Сегодня эти ребята, возможно, искали бы воплощение своих талантов где-то, скажем, в киноиндустрии, в создании виртуальной реальности.

С момента появления возможности управлять слоями, обработка цифрового изображения стала чем-то отдаленным от того, как мы воспринимаем, например, живопись на холсте. Бесконечное количество настраиваемых слоев дают недоступный художнику полный контроль и гибкость, на которых извечные соперники - американский гигант Adobe и его канадский оппонент Corel, коим пользуется Андроид Джонс в своей работе, - заколачивают миллионы. Вместе с возможностью тиражировать результаты творческих поисков, которую философ Вальтер Беньямин когда-то обозначил, как смерть ауры одиночного произведения искусства, - это реальность, где человеку трудно определить ценность произведения. После появления книгопечатания, которое повлияло на общество даже на уровне индивидуальных привычек, цифровая революция - серьезный вызов для тех, кто не готов воспринять новое.

Диалог определенно существует. Мне кажется, люди просто заключают сделки. Они могут сказать - вот, мол, эта работа суть традиционное искусство, я вижу потраченное время, она в единственном экземпляре и, пожалуй, она ценнее, чем вот тот принт. Да, там тоже присутствует художник, но на самом деле его здесь уже нет, ведь существует 10000 копий этого изображения. Что же ценнее?
Но на самом-то деле ни то, ни другое не имеет цены. Вопрос лишь, каково будет соглашение сторон, сколько заплатит одна сторона в случае приобретения, и на сколько согласится другая. Действительно ли этот холст стоит 5 кусков? Да нет же, но сколь мы договорились о такой цифре - сделка состоялась, независимо от характера произведения. И я ощущаю этот сдвиг - когда художники, незнакомые с новыми технологиями, чувствуют неприятие. Но понимание приходит со временем. Понимание того, что дело не просто в кнопке мыши или отсутствии материального носителя. Еще несколько поколений, - и люди примут тот факт, что технология - лишь средство расширения человеческой фантазии. И когда мы придем к пониманию, что все, что мы создаем - это вибрации энергии атомов, станет очевидна важность самой творческой идеи интенции, важность искренности, тех усилий, которые художник вкладывает в свое творение.

За искусством должно быть намерение. Ведь прекрасным может быть что-угодно - закат, дерево. С другой стороны, эстетичный аспект тоже должен присутствовать. То есть искусство - это плод сознания, способный установить коммуникацию без использования речи. Способость творить, создавать - один из наиболее прекрасных даров, которые можно себе представить.

Да, я помню время до интернета. И помню свое решение и адаптацию к многообещающей и пугающей жизни с цифровым планшетом в руках, те первые попытки с кучей слоев. Ведь ты не можешь быть одинаково хорошим во всем - нужно выбирать, цифра или полотно. Я все еще рисую в альбоме, иногда сканирую.

Ритуалы - отличный способ организовать работу, и у меня нет по этому поводу секретов. Я вообще не держу секретов, я открытый человек)
Да, чем старше становлюсь, тем ритуалистичнее становится мой распорядок дня. Мое понимание креативности приросло уважением, и я понимаю, что к нему существует много путей. Иногда нужно просто быстро что-то сделать и забыть. Ведь есть рутинные дела - у меня бизнес, студия, команда. Эти вещи далеки, в общем-то, от идеи креативности. Но они столь же важны, как и создание образов, им нужно уделять время. Что касается живописи, то тут я выбираю тишину, одиночество и ночь. Глубокой ночью я действительно лучше сконцентрирован, это три насыщенных часа работы, которая заняла бы у меня шесть, работай я днем. Ночью не отвлекаешься на телефон, почту. Это время каких-то подсознательных процессов.

Здесь у меня нет четкой нормы. Я не пытаюсь навязать себе режим. В разъездах порой я отказываю себе в отдыхе ради музыки. Если это фестиваль, классный звук, я не могу уйти оттуда до тех пор, пока там хорошо. Это прекрасное состояние, и пока длится такой поток - все, что будет завтра, не имеет существенного значения. Муза - это состояние сознания. Ее нужно приглашать туда, иногда с помощью музыки, иногда просто собраться, настроиться на определенный лад - прибраться в мастерской, помедитировать, почитать мантры. Я не силен в медитации, но ощущаю, что в моем случае она работает. Однако я отдаю себе отчет, что существуют биоритмы и отрезки времени - скажем, с десяти вечера до полуночи, когда стоит отдохнуть, иначе ты отказываешь своему телу в восстановлении.

Как и в многослойных композициях, в разговоре Эндрю выстраивает предложение спокойно и неспешно, доносит мысль, предварительно облетев ее со всех сторон и нащупав визуальный контакт с собеседником. Его спокойствие дает ощущение застывшего времени.
Во второй части Эндрю расскажет о своем путешествии в мир сферического кино, о замысле "Самскары", поделится своим видением жизненных ценностей и собственных опытах с психоделиками.
А иммерсивное шоу "Самскара" можно испытать на себе, посетив Киевский планетарий. Экспозиция открыта в течение сентября.

В оформлении материала использованы фрагменты работ Android Jones